Иван Просветов - Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

Разведывательную работу в Швейцарии агент Ганс умудрялся сочетать с учебой на медицинском факультете Цюрихского университета: любопытно, полезно, хорошо для прикрытия. Там он будто бы защитил диссертацию и получил докторскую степень. Документально это не подтверждается: в списках студентов и выпускников факультета за 1932–1936 годы нет фамилий Пирелли или Галлас, Галлени, Переньи. Вероятно, он посещал лекции и другие занятия за плату как слушатель – такие учащиеся не вносились в университетские реестры и не получали дипломы. [254] За данную информацию автор благодарит сотрудницу архива Университета Цюриха Инге Мозер. Специальные знания у Быстролетова, несомненно, имелись – работая в заключении в медсанчасти того или иного лагеря, он мог оказать и первую помощь, и произвести вскрытие с постановкой диагноза. Правда, на следствии в НКВД, перечисляя свои знания и умения, он почему-то ни слова не сказал о медицине, хотя упомянул даже то, что в Париже учился пилотированию спортивного самолета.

На этом факты заканчиваются и начинается погружение в загадки, созданные мастером легендирования в стиле «сказать нужное и при этом ничего не раскрыть».

«“Носик” как-то проговорился, что в Локарно, на богатой вилле, проживает отставной полковник итальянского генштаба, некий Гаэтано Вивальди – человек пожилой, скучающий вдовец, убежденный монархист… Его вилла – центр итальянской разведки против гитлеровской Германии, за вооружением которой Муссолини следит с завистью и тревогой. Ему нужно решить, с кем идти – с англо-французским блоком или с Гитлером, а для этого необходимо узнать, кто сильнее. Через руки полковника проходят интереснейшие данные. Я написал доклад. Малли и Базаров поддержали. Борис Берман согласился. Москва одобрила. План был прост: выдать мою жену Иоланту замуж за полковника Вивальди».

Иоланта, фиалка – такое имя он придумал для Марии-Милены, сочиняя «Путешествие на край ночи». Вивальди – тоже псевдоним, место действия – выдумка: «Локарно или Лугано, не всё ли равно?». А вот подоплека – правдива: Муссолини до середины 1930-х настороженно наблюдал за внутренней и внешней политикой Гитлера, о чем Быстролетов знал, в частности, из документов британского МИД.

«Иоланта побледнела. Широко открыла глаза.

– Ты должна выйти замуж. За пожилого итальянского полковника. Шефа итальянской разведки против Гитлера. Он часто уезжает в Рим и в Кельн, где проживает его родственница, жена тамошнего обербаннфюрера: он ими завербован. У полковника великолепная военная информация. Ты сделаешь оттиски ключей от сейфа и будешь впускать меня по ночам. Я буду фотографировать всю его добычу.

– А я?

– Что ты?

– А я должна выполнять роль его жены?

– Да… Елочка, мы оба в данном случае жертвы. Но жертвы добровольные. Слышишь – добровольные. Мы это делаем во имя победы нашего дела…

Мы лежим рядом в постели. С открытыми глазами. В темноте Иоланта говорит по-английски:

– Вы достигли своего: я стану женой полковника Вивальди. Но одновременно перестаю быть вашей. Вы – страшный человек. Не прикасайтесь ко мне. Вы убийца.

– Кого же я убил, Иола?

– Меня…

Неделя прошла в репетировании печальных и красивых поз, в нудном заучивании новой биографии. Затем графиня Рона Эстергази, с крохотной болонкой на золоченой цепочке, появилась в Локарно. Это был период между двумя сезонами – летним и зимним, одна волна туристов уже схлынула, а другая еще не обрушилась на маленький городок, и блестящая одинокая иностранка не могла остаться незамеченной. К тому же она не говорила по-итальянски и нуждалась в помощи. Галантный полковник предложил свои услуги. Завязалась дружба, потом в скромной церквушке святого Луиджи старый священник скрепил таинством брака пылкую любовь пожилого офицера и молодой аристократки…

Полковник Вивальди довольно часто уезжал, и Рона всегда точно знала, куда и надолго ли. Оттиски ключа она сделала удачно и усвоила технику открывания сейфа. Ночью, в отсутствии мужа, открывала окно в сад, я втягивался в комнату и производил фотографирование. Получалось, что полковник стал работать на Рим и Москву в равной мере… В первое время он обычно получит документы в Кельне или Базеле, доставит их на машине в Локарно и даст себе неделю отдыха – столько, сколько нужно мне для фотографирования. Но постепенно политическая обстановка стала накаляться больше и больше, и римские начальники полковника Вивальди начали требовать скорейшей доставки полученных материалов… Я переговорил с Роной, и та подняла шум – жена она или нет? Разве она не имеет права хотя бы на сутки задержать мужа?

Фотографирование в условиях его пребывания в соседней комнате – кабинет и спальня находились рядом – стало чрезвычайно опасным: полковник мог ночью неожиданно войти в кабинет по пустячному поводу… Что делать? Москва ответила: идти напролом, на любой риск! Время было слишком серьезным! Я уходил на работу с пустыми карманами и, не имея прописки в Локарно, старался бывать там реже и ночью (приезжал на машине из Цюриха). Под мышкой у меня был подвешен пистолет… Но главным моим щитом являлась Рона в случаях, когда ей можно было присутствовать при фотографировании.

…С вечера она нарочно “забыла” в кабинете свой халат и теперь тихонько вышла якобы за ним. Работая в тончайших хирургических перчатках, я открыл сейф, вынул пачку документов и устроился за письменным столом – это было самое удобное место. Тик… Тик… Тик… – защелкал аппарат под мягким толстым платком с прорезью: я через прорезь следил за наводкой, платок заглушал щелканье затвора и скрывал вспышку света…

Мы услышали легкий шорох за дверью как раз в то мгновенье, после которого она распахнулась. Полковник стоял в дверях и сладко зевал… Он разом увидел всё – направленный в него пистолет, меня, фотоаппарат под черным бархатным платком, папку секретных документов на столе и позади всего этого – открытый сейф…

– Стрельба бесполезна: вы скомпрометированы, – произнес я по-немецки чужим и противным голосом, всеми силами имитируя английский акцент. – Вы проиграли. Закончим игру спокойно. Проходите дальше и ложитесь на ковер лицом вниз. Мы уходим первыми.

Но полковник уже пришел в себя. Потер лоб, как бы стараясь справиться с потоком мыслей. Вяло доплелся до кресла и повалился в него.

– Какая чепуха… Какая чепуха… Я уложу документы, запру сейф и сейчас же уеду в Цюрих. По дороге случится авария. Вы устройте похороны и оформите всё остальное. Поняли? О шпионаже ни слова. Я проиграл потому, что теперь не могу пристрелить вас обоих в моем доме. Поздно. И не к месту. Идите.

Полковник Вивальди свалился с машиной под откос. В сумке у сиденья нашли недопитую бутылку виски и стакан. Вскрытие тела обнаружило присутствие алкоголя в ткани мозга. Всё было устроено самоубийцей как полагается, и заключение полицейского расследования ничем не уронило чести покойного и не затронуло интересов закутанной в черную вуаль вдовы…