Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 3

Терять времени было нельзя. Сразу началось форсирование. Рано утром на плоты поставили пулеметы и бесшумно отплыли от берега. Когда почти переплыли реку, фашисты открыли бешеный огонь. Вокруг взмывали фонтаны воды, река стала помощницей врага — большие волны перекатывались через плоты, тащили за собой пулеметы.

И когда удалось добраться до берега, Жмуровский быстро оценил обстановку: девять человек и два пулемета. Впереди враг, сзади — река. Уже слышны хриплые, возбужденные голоса фашистов.

— Отрыть окопы и без команды не стрелять! — приказал Жмуровский.

Минуты тянулись томительно. Снаряды ложились совсем рядом. Видно, враг пристрелялся и теперь суживает площадь обстрела. Вскоре гитлеровцы пошли в атаку. Когда до фашистов осталось 50 метров, на них обрушился ливень огня двух наших станковых пулеметов. Не успели остыть стволы пулеметов, как темная цепь немцев стала вновь приближаться. Впереди, что-то крича, шел офицер с пистолетом в руке.

И снова заработали пулеметы…

Мучительно хотелось пить, но в голове одна мысль: «Удержаться надо…»

В минуту наступившего затишья сержант Жмуровский взглянул на товарищей: осталось пятеро бойцов, два пулемета, немного патронов. Их хватит ненадолго.

— Бить врагов до последней пули, потом врукопашную, — хрипло сказал он.

К вечеру фашисты прекратили атаки. Наши пулеметчики еле держались на ногах. За день горстка бойцов отразила несколько вражеских атак. Вокруг не было клочка ровной земли: воронки, кучи выброшенной из них земли, впереди много вражеских трупов. Это было настоящее испытание, испытание огнем любви к Родине, мужества и воли. И советские воины выдержали его.

Ночью переправился весь батальон. Утром, не дав фашистам опомниться, наш батальон ринулся на врага. Из прибрежных траншей фашисты бежали, но впереди было село Кирпицы и небольшая высотка, где находилась помещичья экономия. Отсюда фашисты простреливали пулеметным огнем село из конца в конец. Командир батальона поставил задачу захватить высоту и вызвал добровольцев. Среди них был и сержант Жмуровский.

Рано утром, когда над землей стлался туман, пулеметчики сержанта Жмуровского незаметно подошли к высотке…

Представляя сержанта Жмуровского к званию Героя Советского Союза, командир полка полковник Г. Ф. Короленко писал:

«В бою при подходе к деревне Кирпицы 31 марта 1944 года Жмуровский лично уничтожил пулеметный расчет противника и захватил пулемет. Из трофейного пулемета уничтожил до 50 солдат и офицеров врага, тем самым обеспечил продвижение стрелковой роты и выполнение боевой задачи. При форсировании реки Жижия переправился на правый берег и метким губительным огнем своего пулемета способствовал подразделениям батальона форсировать реку, где уничтожил и вывел из строя до 35 солдат и офицеров противника. При отражении контратаки врага 2 апреля огнем своего пулемета отбил натиск фашистов, уничтожив при этом до 30 солдат. Будучи раненным в этом бою, он не покинул поле боя, пока не потерял сознание». Указом Президиума Верховного Совета сержанту Жмуровскому Дмитрию Петровичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

Бой у станции Пырлица.На дворе стоял март 1944 года. Советские войска преследовали противника по пятам. Как гигантская река в половодье, они то растекались широким потоком, занимая степи и дороги, то сливались в целое русло, просачиваясь в тылы фашистских групировок, громили и устремлялись все дальше и дальше на запад.

В этом всесокрушающем водовороте совершала свой победный марш и стрелковая Сталинградская ордена Богдана Хмельницкого 2-й степени дивизия, оставив далеко позади Волгу и Днепр, — она теперь приближалась к Пруту. Выйдя на железную дорогу Бельцы — Унгены, солдаты ее полков устремились к станции Пырлица, чтобы перехватить у врага последнюю в этом районе Кишеневско-Ясскую магистраль.

Для врага эта дорога являлась очень важной и единственной артерией, связывающей фронт с тылом. И, конечно, он не мог примириться с ее потерей, любой ценой решив отстоять магистраль. На южную окраину Пырлицы было подтянуто до двух вражеских полков, усиленных 20 танками и самоходными орудиями.

Со стороны станции Унгены, вдоль берега мелководной речушки, двинулись на позиции советских воинов фашистские танки. Напряжение боя нарастало. Солдаты дрались мужественно, но танковые атаки, следовавшие одна за другой, отражать было все труднее и труднее. А фашистам большой ценой удалось вклиниться в нашу оборону.

На участке вражеского прорыва, в виноградном массиве, рассредоточились орудия первой батареи артиллерийского полка. Несколько вперед выдвинута и искусно замаскирована пушка старшего сержанта Федора Першикова.

— Танки справа! — крикнул Першиков.

Из оврага донесся рокот моторов и сухой скрежет гусениц. Как огромные черепахи, стали выползать наверх бронированные коробки.

Расчет быстро развернул орудие. Широкоплечий, коренастый наводчик ефрейтор Степан Бреус напряженно всматривался…

И вот головная машина приблизилась.

Бреус рванул спусковой рычаг. В тот же миг раздался выстрел. Танк вздрогнул и запылал.

Не зря Степан Бреус считался в дивизии отличным наводчиком. Метрах в 60 слева снова появился танк. Его пушка повернулась в сторону наших артиллеристов. Еще момент, и весь расчет погибнет. Но Степан метким выстрелом успел опередить фашиста. Снаряд угодил в бак с горючим. Танк охватился пламенем.

Наступила небольшая пауза. Но артиллеристам не удалось передохнуть. Снова показались башни вражеских машин.

Внимание Бреуса приковала передняя, которая, как ему показалось, взяла курс на огневую позицию орудия.

— Бронебойный!

— Есть бронебойный!

Наводчик нажал рычаг. Доля секунды, и башню сорвало, точно вихрем крышу дома.

— Танк слева!

Бреус крутнул маховик поворотного механизма. Словно чья-то невидимая, но сильная рука повела ствол влево. Танк подошел совсем близко, намереваясь раздавить гусеницами расчет.

Но в это время раздался выстрел. Снаряд разорвался под днищем вражеского танка. От второго выстрела он окутался серовато-желтым дымом, сквозь который вырывались красные языки пламени. Из люка поползли гитлеровцы.

— Бей из автоматов! — крикнул старший сержант Першиков и сам дал очередь.

А фашистские танки все ползли, ползли, и каждый из них брал на прицел одинокое орудие.

Вот уже три снаряда попали в бруствер. Над ухом Степана звонко прожужжали осколки. От сернистого запаха тротила стало трудно дышать. Дым ухудшил видимость. Артиллеристы теперь стреляли наугад. Гитлеровцы заметили это и стали наседать смелее. От орудийного грохота и взрыва снарядов содрогалась земля. Где-то совсем рядом, за дымом, рокотали моторы, приближаясь к огневой позиции.