Шпионы среди нас: секретные материалы

Нужно ли удивляться тому, что человек, известный американцам как кандидат на вербовку, да к тому же теперь и специалист по ракетам, был вновь рекрутирован на службу в ГРУ. А в августе 1960 года, когда атомные дебаты в США достигли апогея, Пеньковский начал искать контакты с американцами в Москве.

12 августа 1960 года он обратился к двум молодым американским туристам и попросил их передать письмо в посольство. При этом сообщил парням неизвестные на Западе данные о сбитом 1 мая 1960 года пилоте самолета-разведчика U-2 Пауэрсе и о том, как на самом деле был сбит еще один американский самолет-разведчик — над Баренцевым морем. Однако установить контакт с Пеньковским мешали обстоятельства: направленный под крышу американского посольства разведчик заботился больше о собственной безопасности, чем о деле.

И Пеньковского назначают сотрудником Госкомитета по координации научно-исследовательских работ — теперь он мог контактировать с иностранцами официально. В следующие два месяца он пытался передать свои письма через приехавшего в составе делегации английского бизнесмена Гревила Винна. Через торгового советника Канады в Москве. Но результат нулевой. Наконец, он вручает досье на себя и пленки с отснятыми секретными документами вернувшемуся в Москву Винну.

Правда, британской разведке, с которой сотрудничал Винн, об этой его поездке в СССР ничего не было известно.

ПЕНЬКОВСКИЙ УТВЕРЖДАЛ, ЧТО СМОЖЕТ УСТАНОВИТЬ ЗАРЯДЫ В ГЕНЕРАЛЬНОМ ШТАБЕ, КГБ И ЦК.И В ЧАС Х, ПРИВЕДЯ ИХ В ДЕЙСТВИЕ, ОБЕЗГЛАВИТ СССР.

С помощью все того же Винна в апреле 1961 года была организована поездка Пеньковского в Англию. Он встречался со спецгруппой 13 раз и всякий раз предлагал ударить по штабам: подорвать ядерными зарядами малой мощности (1–2 килотонны) Генштаб, Министерство обороны, КГБ и ЦК. Пеньковский утверждал, что сможет установить эти заряды в Генеральном штабе, КГБ и ЦК и в час Х, приведя их в действие, обезглавит СССР. Так он ускорит падение ненавистной ему советской власти. Он возвращался к этой теме вновь и вновь. Его партнеры не понимали этого маниакального упорства, а Пеньковский продолжал импровизировать. Но безуспешно. Образцы зарядов малой мощности, в которых так нуждалась советская атомная промышленность, ему даже не пообещали.

Это был полупровал. И Пеньковский отошел на заранее подготовленные позиции. Со ссылкой на разные источники он начал скармливать собеседникам информацию о том, что советские стратегические ракеты — это блеф. Он утверждал, что их очень мало, рассказывал о неудачных испытаниях, во время которых ракеты не попадают в цель, о паршивой электронике, не позволяющей создать достойные системы наведения. И вот здесь, судя по крайней заинтересованности его новых друзей, Пеньковский явно добился желаемого. А переданные собеседникам якобы переписанные от руки секретные документы увеличивали ценность информации о ядерном блефе Хрущева. Вдобавок Пеньковский регулярно ссылался на разговоры с маршалом Варенцовым и его высокопоставленными друзьями.

Втянувшихся в игру западных разведчиков не смутило даже то, что срок пребывания в Англии делегации, которую возглавлял Пеньковский, был продлен почти на неделю. В советской бюрократической системе такое происходило крайне редко и чаще всего по просьбе спецслужб. Не удивило их и то, что Пеньковский опознавал на предъявленных ему фотографиях в основном тех советских разведчиков, которых выдал арестованный и расстрелянный за шпионаж в пользу США подполковник ГРУ Попов.

Не насторожила их и явная дезинформация, которую поставлял Пеньковский. Он, например, утверждал, что СССР собирается поставить в Индию свои ракеты. Документы 50-х годов не содержат никаких намеков на то, что Советский Союз собирался продавать Индии ракеты или добиваться создания на индийской территории стартовых площадок для своих ракет. В маленькой, но амбициозной Албании, до того как СССР поссорился с этой страной, ракетные базы создавать собирались, а вот в Индии — нет. Мало того, существуют документы Министерства обороны, в которых гораздо позднее представителям социалистической страны Индии в резкой форме отказано в поставках ракет средней дальности. Причем там говорилось, что СССР таких ракет никому не передавал и передавать не будет.

Американцы — вплоть до президента Кеннеди — поверили Пеньковскому настолько, что в военный бюджет США были внесены серьезные коррективы. ГРУ, не ссылаясь на истинные причины перемен, доложило о них Хрущеву 23 июня 1961 года. Основной акцент с производства новых ракет был перенесен на создание спутников и иных средств разведки. Гонка ракетных вооружений фактически была предотвращена.

В 1961 году резко обострилась ситуация вокруг Западного Берлина, которая, впрочем, нормальной никогда и не была. Через это широкое окно ГДР покинуло столько восточных немцев, что в Москве всерьез рассматривался вопрос о направлении туда инженеров для работы на немецких предприятиях и врачей. Как обычно, Хрущев сопровождал любое действие на международной арене большим шумом. И летом того года он начал метать громы и молнии в бывших союзников по антигитлеровской коалиции по берлинскому поводу. Но его угрозы не имели ни малейшего успеха, поскольку самый высокопоставленный и проверенный информатор ЦРУ в Москве, Пеньковский, сообщил через связную, что захватывать Западный Берлин силой СССР не будет. У страны нет возможности воевать.

Однако — якобы из-за плохой связи — полковник не предупредил друзей о строительстве Берлинской стены. И все получилось именно так, как нужно было советскому генералитету: ГДР без войны осталась под контролем Советской армии, а Хрущев получил весомый удар по самолюбию. У американцев появились было сомнения в искренности Пеньковского: уж больно то, что он назвал развертыванием советских сил в Европе, смахивало на подготовку к прошедшим затем учениям. Но в следующий раз он появился в Лондоне, сопровождая жену и дочь начальника ГРУ Ивана Серова.

Все, что делал Пеньковский, потом и привело к изменению американской атомной стратегии. Там появилась концепция «обхода городов» — отказа от ядерных ударов по гражданским объектам. Это, а также постоянные призывы Пеньковского к Западу быть твердыми по отношению к Хрущеву вели к тому, что «дорогой Никита Сергеевич» терял авторитет.

Цели, поставленные перед Пеньковским, были достигнуты. Или почти достигнуты. Но тут наконец активизировалась контрразведка. Не без участия ЦК встречи Пеньковского со связными стали казаться людям с Лубянки подозрительными. Ему закрыли выезд за рубеж. Но несколько месяцев дело об измене родине не двигалось с мертвой точки. Руководство ГРУ требовало его закрыть: доказательств явно недостаточно. Да и не мог зять очень ценившегося в ЦК генерала Гапановича быть шпионом. Задетые за живое, контрразведчики доказательства добыли. Они зафиксировали, как Пеньковский у себя дома на подоконнике переснимает секретные документы.