Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

Этот скандал сильно сказался на репутации Рэнд. Джордж Уолш, тогдашний профессор Хобарт-колледжа, занимался организацией совещания по Айн Рэнд в рамках Американской философской ассоциации в то время, когда произошла размолвка. Он рассказывал: «Все люди, которых я собирал на дискуссионную группу, сразу отсеялись. Они просто исчезли! Они не стали отвечать на мои письма или начинали объяснять мне, что это для них слишком, что у них появились другие дела и что в этом явно задействованы личные мотивы и они и близко к этому подходить не хотят» [517]. Для критиков Рэнд такой резкий коллапс NBI подтверждал то, о чём они говорили все эти годы: её философия не обладает прочной основой, а также безнравственна. Её давние противники слева и справа были довольны. В National Review Уильям Ф. Бакли ликовал: «Запомните, как эти двое рассказывали всему миру о том, как достичь нирваны. Так же, как и они» [518].

То, что эмоции разрушили мир Рэнд, не было совпадением. Ко времени своего знакомства с Патрисией Нейтан успел сделать из NBI монстра. С его подачи институт привлекал и усиливал худшие тенденции в объективизме: догматизм, поощрение осуждения, рационализация сексуальности, подавление эмоций. Все они сильнее всех отразятся на самой Рэнд.

Для преданных последователей их разрыв был равноценен разводу любимых родителей. Айн, Нейтан и Барбара были для их объективистских детей эталонами и примерами для подражания. Они свидетельствовали о том, что идеалы Рэнд из её книг могут существовать в обычном мире и что настоящая любовь и крепкая дружба существуют. Когда Айн с Нейтаном разошлись, многих объективистов это тоже подкосило. Один из поклонников отправил Рэнд откровенное послание: «Сегодня, когда я получил копию издания с «Всем заинтересованным лицам», я заплакал» [519]. Рационально упорядоченной вселенной, которую студенты NBI искали в Рэнд, пришёл конец.

В 1974 г. Алан Гринспен пригласил Айн и Фрэнка в Белый дом для присутствия при его приведении к присяге в качестве председателя Совета экономических консультантов президента Форда

Фото: Библиотека Джеральда Р. Форда

Потрясения 1968 г. для Рэнд были катастрофой, но принесли пользу многим её читателям. После она вернулась к частной жизни, появляясь на людях раз в год, чтобы произнести речь на Ford Hall Forum – мероприятии, которое прозвали «Объективистской Пасхой». Однако идеологической энергии, вобранной Рэнд и её последователями, было слишком много, чтобы пропасть из виду, как это стало с NBI. Его упразднение даже способствовало распространению идей объективизма, с которыми начали считаться, поскольку оно совпало с новой волной активности правых в кампусах. Когда молодые консерваторы начали мобилизовываться против всё более радикальных новых левых, идеи Рэнд стали богатым источником вдохновения и руководством к действию. И теперь, без диктатуры NBI, появилось много пространства для интерпретаций. Больше не являясь «изучающими объективизм», те, кому нравились идеи Рэнд, могли свободно называть себя объективистами или либертарианцами. Они могли следовать логике антиэтатизма вплоть до ставших популярными идей анархизма или, с оглядкой в сторону Рэнд, анархо-капитализма [520]. Труды Рэнд даже для их создателя были слишком сильными и слишком популярными, чтобы держать их в заточении и под контролем.

Освободившись, идеи Рэнд спровоцировали идеологический взрыв в правом крыле и привели к появлению независимого либертарианского движения. Новые либертарианцы гордо открещивались от традиционных консерваторов, которые, в свою очередь, приветствовали новое движение с тревогой. Временами, когда либертарианцы оживлённо говорили о революции, казалось, что у них больше общего с левыми, нежели с правыми. На короткий момент даже показалось, что либертарианство или анархизм станут новыми цветами в радуге новых левых идеологий [521]. Но поскольку Рэнд настолько глубоко укоренила в либертарианской субкультуре капитализм, этот потенциал так и не был до конца реализован. Вместо этого либертарианцы оставались ярыми сторониками свободного рынка и поборниками всех его последствий. Одним из самых ценных вкладов объективизма Рэнд была швартовка либертарианского движения с правой стороны политического спектра. В свою очередь либертарианцы активно поддерживали циркуляцию идей Рэнд на протяжении долгих лет после развала NBI. Рэнд не одобряла либертарианскую составляющую своих трудов, так и не признав, что её успех был соизмерим с потерей контроля. Объективизм, «Атлант расправил плечи», Джон Голт – ничто из этого больше не принадлежало исключительно Рэнд. Она выпустила их в свободное плавание по миру, так что теперь их судьбы больше не были связаны с её судьбой.

После катастрофы приоритетом Рэнд было запустить в производство оставшиеся номера «Объективиста», выпуск которых теперь опаздывал на пять месяцев. Больше всего её мысли занимал Нейтан и его предательство. Во время долгих философских дискуссий с остатками «Коллектива», в который входили Блюментали, Кальберманы и Леонард Пейкофф, Рэнд пыталась выявить причину морального разложения Нейтана, чтобы суметь разглядеть то зерно зла, что превратило его из верного друга в заклятого врага [522]. Рэнд делала всё, что могла, чтобы стереть прошлое: удаляла его имя из будущих изданий «Атланта» и прекратила публиковать его послесловия в своих научно-популярных трудах. Она сорвала его контракт с New American Library, своим издательством, отказавшись от передачи авторских прав на статьи «Объективиста», которые он собирался использовать, и убедив фирму расторгнуть договор после того, как он однажды не уложился в сроки. Вся эта деятельность была направлена на то, чтобы уничтожить его репутацию и не позволить зарабатывать на своих трудах.

Но было уже поздно. Нейтан был вне досягаемости. Он переехал в Лос-Анджелес вместе с Патрисией, и вскоре они поженились. Калифорнийским объективистам не было дела до нью-йоркского кризиса, и очень быстро его психотерапевтическая практика возобновилась с новой силой. Рэнд слишком сильно возвысила Нейтана среди своих читателей; теперь уже низвергнуть его ей просто не удастся. Кроме самых ортодоксальных сторонников, все сохранили интерес к его деятельности. В 1969 г. он нашёл другого издателя для «Психологии самооценки», давшей его карьере новый виток в качестве лидера движения в вопросах самооценки. В ранних трудах Нейтана ещё сильно прослеживалось влияние Рэнд, несмотря на фото обложки книги, на котором он возвышался над безголовой статуей крылатой богини. Со временем он научился брать от прошлого сотрудничества с Рэнд самое лучшее, отказавшись от многих её идей. Целью его Биоцентрического института было согласовать (что они с Рэнд никогда не пытались сделать) связи между умом и телом, сексуальностью и интеллектом [523]. Барбара Брэнден тоже перебралась в Калифорнию, но держалась поодаль от Нейтана. Никто из них не хотел воссоздавать тот мир, из которого они только что вырвались.