Элизабет Де Фейдо - Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров

Увы, именно самый известный аромат преждевременно подвел итог его жизни.

Двадцатого июля 1841 года его обожаемая жена, нежная и верная Луиза-Аделаида, умерла при родах у себя дома, на улице Риволи, истощенная предыдущими беременностями.

Пьер-Франсуа-Паскаль, потерянный и потрясенный утратой, взял на себя бремя заботы о воспитании и образовании детей, младший из которых едва появился на свет. Аликс, девяти лет от роду, старшая дочь Герлена, пыталась заменить мать своим братьям и пятилетней сестре. Родившийся в 1834 году Эме кое-что уже начал понимать, но никак не мог примириться с потерей матери.

Наследство матери перешло к детям, и 7 сентября 1841 года состоялся семейный совет для инвентаризации имущества. В доме супругов Герлен собрались члены двух семейств. Со стороны отца присутствовали Луи-Франсуа Герлен, живший в Абвиле, свояк Франсуа-Жозеф Шардон, печатник и муж Селестины Герлен, Жюль-Реми Николь, изготовитель зонтиков. Все они представляли интересы парфюмера. По материнской линии были Жан-Медар Канет, доктор медицины, ее дядя, Жан-Батист Николя Дюваль, капитан в отставке и кавалер ордена Почетного легиона, ее дядя (женатый на Люсиль Буле), Франсуа-Луи Буле, доктор медицины. Они представляли сторону покойной. Помимо коммерческих фондов, торговли и материала, необходимого для производства, у Герленов имелся дом в Пасси и сбережения, вложенные под проценты. Луиза-Аделаида получила в приданое 1200 франков (а также наследство бабушки в размере 12 000 франков). Пьер-Франсуа-Паскаль располагал 21 000 франков. Супруги взвешивали каждый шаг и экономили на мелочах, чтобы вложить все свободные деньги в развитие предприятия.

Такова цена успеха. Родные Герлена помогли им, дав денег взаймы. Но эту сумму Пьер-Франсуа-Паскаль намеревался вернуть с процентами [22] Архивы Сильвии Герлен: переписка П.-Ф.-П. Герлена (1828–1849). , подобно премьер-министру Луи-Филиппу Гизо, который видел истоки богатства в экономии.

Однако у семьи были и другие траты. Подмастерье, которому Герлен предоставил кров и еду, получал по 30 су в день, а еще «одежду настоящего джентльмена». Луизу-Аделаиду отпугивали высокие парижские цены, поэтому масло, яйца и свежие продукты постоянно доставлялись из пикардийской деревни, где жили родители Герлена. У пары были маленькие дети; разумеется, они заботились об их здоровье, но не хотели тратить лишнего. В переписке с родителями проявляется предельная экономность Пьер-Франсуа-Паскаля. Он обязательно убеждался в том, что цена доставки будет фиксированной, чтобы не переплачивать. Он даже предложил Луи-Франсуа найти молодого человека, который будет ходить пешком из Абвиля в Париж! «Ничто так не формирует характер, как путешествие!» [23] Архивы Сильвии Герлен: письмо П.-Ф.-П. Герлена своему отцу, Луи-Франсуа Герлену, датированное 31 июля 1834 г. – написал он.

Герлен полагал, что состояния наживаются неустанной работой и жертвами. Имущество, накопленное им, было поровну распределено между детьми, а Пьер-Франсуа-Паскаль стал их единственным опекуном. Вскоре после этой преждевременной утраты к семье приходит финансовый успех, причем такого масштаба, что они вновь переезжают. В 1841 году Герлен открыл бутик «на худо замощенной улице Парижа», в доме номер 11 по улице Мира.

Как знать, не вела ли его интуиция? Данный квартал постепенно становился новым средоточием столичного шика. Герлен предчувствовал это с 1839 года и часто обсуждал переезд с Луизой-Аделаидой. Они оба внимательно следили за изменениями в модной жизни Парижа и хотели открыть свой магазин в самом центре столичной жизни.

Открытая в 1806 года по приказу Наполеона улица Мира стала слиянием элегантности и парижского шика. Прежний бутик был закрыт, и предприятие переехало именно туда.

Герлен сообщил об этом, поместив рекламное объявление в журнале La Mode. Очаровательный баловник, «парфюмерный принц» (именно так его окрестила пресса) не ушел со сцены, а просто отправился на другие подмостки – в сады Капуцинок.

Перед Революцией весь квартал, ограниченный улицами Капюсин, Пти-шан, Луи-ле-гран и бульварами, принадлежал Братству Страстей Господних [24] Братство Страстей Господних – объединение актеров и ремесленников Парижа и других французских городов, исполнявших мистерии. В 1676 г. Братство было распущено. . Их здания занимали все больше и больше места и со временем достигли середины современной улицы Мира. На остальном пространстве (здание оперы еще не было построено) простирался огромный сад. Революция устроила из монастыря монетный двор, а народу достались сады. Здесь расположились кафе, проводились балы и карнавалы. Фокусник Робертсон привез туда свою фантасмагорию, Фраскати – свой цирк. Там показывали невероятных животных: блоха тянула колесницу, слон громил бутылки, был даже кит, привезенный с берегов Бретани. Журналисты только тем и занимались, что писали о Ноевом ковчеге на бульваре Капуцинок. В 1806 году Наполеон «пробил» его насквозь, приказав открыть продолжение улицы Кастильоне. По его задумке, она должна была стать самой красивой в Париже.

Герлен переехал туда в 1841 году, но в квартале еще не закончилась реконструкция. От прежнего сада остались развалины. Из старых зданий администрация сохранила только две части строений. Одна из них отошла Вандомской площади (теперь там печатали королевскую марку), а другая была переоборудована под казармы для сотни пожарных.

В договоре, подписанном Герленом с владелицей дома мадам де Жульяк, помимо площади под бутик, упоминается квартира, расположенная на третьем этаже дома. Годовая арендная плата составляла 2500 франков. Восьмого мая 1853 года они заключили второй договор. Его предметом стала квартира по тому же адресу, находившаяся на четвертом этаже с окнами во внутренний двор. По этому договору Герлен выплачивал 400 франков в год. Бутик открылся на месте кафе, где обычно собирались пожарные и солдаты Национальной гвардии с Вандомской площади.

Фасад здания, выполненный в стиле псевдоренессанса, и его черепичная крыша сегодня напоминают о минувшем времени. Однако внутренняя отделка была типичной для времен Второй империи, в ней отражалась помпезность. Мебель из эбенового и красного дерева служила своеобразным обрамлением продукции Дома Guerlain , тяжелые шторы и газовые люстры создавали атмосферу приватности. Продавщицы, стоявшие возле угловой кассы, с улыбкой встречали клиентов. Здесь совет ценился гораздо больше, чем необходимость продать товар, что неустанно подчеркивал Пьер-Франсуа-Паскаль. Речь шла о поддержании имиджа торговой марки, чтобы соответствовать восторженным отзывам прессы.