Ирина Толмацкая - Кто ты, Кирилл Толмацкий?

Олег бывал у нас в Амбулаторном, запомнился тем, что выглядел уставшим и все время спрашивал: «Ир, у вас пожрать нечего?» Тогда продуктов не было, а в гости ходили проще, чем теперь. Никаких мобильных, просто звонок в дверь: «Привет, мы к вам». И мне это нравилось!

Заглядывал уже знаменитый Саша Цекало. Помню юного и невероятно харизматичного Филиппа Янковского. Он только начинал снимать клипы, фонтанировал идеями, горел просто. Делать собирались «Морячку», кажется. Внешне абсолютно не похожий на отца, Филипп был вылитым Олегом Ивановичем в жестах, мимике и в чем-то еще почти неуловимом. Предлагает Толмацкому:

– Можно сделать море фоном, волны плещутся…

А Саша нудит:

– Бюджет маленький, много платить не можем

– Еще неплохо бы…

– Договорились, но много платить не можем.

Толмацкие на Пхукете

Позже, в другой своей жизни, Саша стал говорить, мол, из дорогой посуды еда вкуснее. Тогда же ел из любых тарелок и то, что было, вместе со всеми – артистами, операторами, режиссерами.

Сейчас 90-е принято ругать, а я вспоминаю их как очень творческое и яркое время.

Все хотели создавать, развиваться, и в дурацком нелюбимом мною шоубизе в том числе. Сейчас шоу-бизнес – это гора, которую хрен прошибешь. Таким, как мы с Кириллом, там уж точно делать нечего. А может, оно изначально было именно так…

Часто в туры собирались большими компаниями. Кирилл и Родион Газманов во время поездки по Израилю

Ира рассказывала эту историю вскользь, не сильно придавая ей значение и сомневаясь, стоит ли вообще включать ее в книгу. Но, по законам жанра, именно второстепенная и будто бы лишенная особого смысла деталь едва ли не яснее всех прочих показала суть всех участников этого происшествия. Как если бы на старую раскраску кто-то случайно опрокинул стакан воды, и она расцвела скрытыми внутри оттенками.

Все произошло под Новый год в перевернутом заэкваторном мире. Тогда – это вам не сейчас. Провести зимние праздники на экзотических островах могли себе позволить редкие счастливчики.

Теперь встретить Рождество на Мальте так же просто, как заехать на рюмку коньяку в Мытищи к теще. Тогда же острожные вылазки за экзотикой были единичными. Даже те, кто успел поймать мейнстрим и заработать, туристами были весьма условными – на рожон не лезли, дальше пляжей не совались. Да и какая-нибудь Паттайя еще не встречала гостей родным восторженным матом под широкие улыбки местных пейзан и праздничной елкой. Другим было время.

В Индонезии, куда в большой русскоговорящей компании поехали Толмацкие, действительно есть на что посмотреть. Красивейшие леса, сюрреальные храмы из черного вулканического камня и живые вулканы, выплевывающие сердитые облачка с серным, намекающим на близость возмездия за неправедную жизнь, запахом. Впрочем, наш турист до последнего времени посещал здешние курорты в основном из-за побережья океана. Пляжный сервис всегда предполагал бонусные цены хоть в Анапе, хоть в Улувату. А съевшие собаку в вопросе экономии наши привычно платили там, где дешевле.

Однажды Толмацкие отправились на морскую прогулку. В предновогодние деньки круче экзотики для граждан из города морозов и реагентов, согласитесь, придумать сложно. Помимо них в старенькую моторку улыбчивого аборигена уселось еще человек шесть, и она самонадеянно вышла в море.

Сначала лодка издавала скрипучее «бур-бур-бур», потом «бур-бур», а закончила «бур… у…дец». На этой мажорной ноте Ира, и не только она, поняла, что берега не видно. Вокруг, куда хватало глаза, расстилалась бесконечная вода.

Невозможность запустить двигатель, из бака коего, как выяснилось, вытекло все горючее, растерянность капитана судна – там все собралось воедино. Лодчонку, неуправляемую и хлипкую, неумолимо понесло в океан. Вообще, люди паникуют по-разному. Саша орал на парня-индонезийца, соблазнившего их морской прогулкой, но по какой-то причине не взявшего с собой сигнальных ракет. Отец семейства наивно полагал, что подобный беспечный сервис он оставил на родине и тут-то точно отдохнет цивилизованно. Впрочем, вопли его адресата если и достигали, то эффекта не имели. Тот ни слова не понимал по-русски и на всякий случай вежливо улыбался. Ира вспоминала, как кто-то бранился по-немецки, впрочем, с тем же результатом.

Кира сам ведет лодку по знаменитым Венецианским каналам. 1995 год

Ей было страшно, просто очень страшно. Спасательные жилеты, которые организатор досуга взять в лодку все же догадался, утешали не сильно. Куда плыть-то? Темнело, границы бездны становились все более размытыми и жуткими. Есть в открытом море одна совершенно выбивающая из колеи штука – ночью неясно, где вода, а где небо, и кажется, вода везде.

Кирилл взрослого ужаса не разделял. Держал мать за руку, рассказывая, как все благополучно закончится:

– Мам, не бойся! Тут кругом полно островов! Рано или поздно нас обязательно прибьет к берегу. Поживем некоторое время как Робинзон Крузо.

Через полтора часа безнадежного дрейфа, когда уже начало казаться, что спасения нет, показался огромный пассажирский лайнер. Он светился ночной иллюминацией, шел быстро, элегантно, как в кино, поднимая волну. Лодочка взвилась криками: «SOS! Помогите! Мы здесь!» – на всех мыслимых языках. Удивительно, но их даже заметили! Судно, приветственно погудев, аккуратно обогнуло лодку и… скрылось в экваториальной темени.

Тема о том, почему нельзя умирать сейчас, материализовалась из воздуха. Кто-то просто сказал:

– Нам умирать сейчас никак нельзя, наш малыш остался с родителями, каково им всем будет…

– А мне и подавно сейчас нельзя! Я еще не родил ребенка, не посадил дерево, короче, ничего не успел, – подхватил второй.

– У нас в Москве остался Василий, – неожиданно заговорил Толмацкий-старший. – Пес породы мастино наполитано. Здоровый такой кабан, мама его точно не прокормит. В общем, и мы пока не можем.

В компании, в составе которой Толмацкие прибыли на отдых, были те, кто морские прогулки игнорировал. Например, знаменитый артист Александр Малинин. Он и забил тревогу. Служащие здешнего отеля имели удовольствие наблюдать редкое явление: российский исполнитель белогвардейских романсов в элегантных летних штанах, всегда подчеркнуто вежливый, крыл их на чем свет стоит. Шутка ли – два часа лодки нет! Требовал принять меры, поднять вертолет, делать хоть что-нибудь, не сидеть сиднем!