Валерий Мясников - Неизвестная солдатская война

20 августа Лях друг мой попал в собачю будку и сейчас пока считается без вести. Я ездил по передовой по старых огневых думал найти убитого но негде нет Значит он жыв а если жыв значит из любого чорта выйдет. Жаль до слез такого друга мы же с ним сначала нашей службы в месте и обратно в Польшу прышли Ну он найдется».

–«Собачьей будкой» называли низину, в которой стоял первый дивизион. Потому что во время боя оттуда нельзя было вырваться – всё вокруг простреливалось. В тот день позиции этого дивизиона проутюжили немецкие танки. Многих передавили. Но не среди мёртвых, ни среди оставшихся в живых я тогда Ляха не нашёл.

А Лях, как я и верил в это, уцелел. Немцы снарядами разбили костёл, но упавшая на землю крыша сохранилась. Под этой крышей Лях прятался несколько дней, пока немцы стояли в селе.

Из оперативной сводки Совинформбюро за 20 августа 1944 года:

«Севернее города Сандомир наши войска завершили ликвидацию окружённой группировки противника… В виду отказа сдаться, большая часть окружённых войск противника уничтожена». (т. 7, с. 115)

«21 августа Утром рано уехали искать Ляха и других ребят. Город красивый. Бои прошли и он прынял свой прежний вид. Правда стекол нету не в одном доме. Здесь красывые сады паркы мне напоминает Кубань по передовой шатался один раз накрыл нас Ванюша чуть Богу душу не отдал та спасла канава которая попала на пути. А Ляха все нет под вечер ходил в тылы получил продукты но назад покуда нашол эти чортовы Пикары та Бильча так вместо 5 кл. 25 кл. зделал но зато спал хорошо».

–«Ванюша» – это немецкий реактивный шестиствольный миномёт. Мы его ещё «ишаком» называли, потому что звук, который он издавал при стрельбе, очень походил на крик ишака. Но «ванюша», конечно, не шёл ни в какое сравнение с нашей «катюшей». Если одна «катюша» давала залп всеми шестнадцатью стволами, то в окружности примерно пятьсот метров не оставалось ничего живого.

«22 августа с утра идет сильный бой Ванюша все время кроет и стоит адский гул день а темно стало от пыли и дыма А наша Катюша прыслушивается ещо покуда от нее звука нет Слово осталось за ними. «Илы» начали долбить наступающего противника. Мы тоже получили прыказ и выехали на передовую. Фрицы 2-мя дивизиями пры поддержке танков идут в наступления. Было уже прорвали наш передний край но здесь наша авиация поработала Так набили пизду что он к вечеру замолк и больше до самого вечера не совался. Бой длился с 5 ч. утра до 4 ч. дня.

23 августа Сегодня с утра до 12 ч. дня шла арт минометная перестрелка. А во второй половине дня разгорелся такой бой жаркый загорелись все деревни пыль поднялась как в каракуме Темно как ночю Бой превосходит Белгородские. Не найдеш не одного метра без воронок все избито от деревень остался только один пепел А стрельба артилерийская та минометная не утихает не днем ни ночю все время стоит гул вечером наши два Илы сыграли по своим».

–Во время боёв деревни, как правило, были пустыми. Жители разбегались куда могли. Но не всегда они успевали уйти. Не раз приходилось в занятых деревнях видеть их трупы. Конечно, погибали они и от немецких пуль и снарядов, но и от наших.

Случались отвратительные истории. Однажды в польской деревне пошёл я ночевать в дом, где остановился Лях со своим расчётом. В доме, кроме хозяйки и хозяина, был их зять, молодой парень. От них мы узнали, что на другом конце деревни есть винные погреба. Я пообещал ребятам принести вина. А когда вернулся с вином, в доме никого нет, только хозяйка причитает: «Забил! Забил! Жолнеш забил!..» и показывает за дом. Я пошёл туда. Там лежат застреленные её муж и зять. Оказывается, сюда ворвался какой-то солдат со звездой Героя Советского Союза на груди, но не из наших, потому что его никто не знал. Ему кто-то из местных сказал, что здесь живут «фолькс-дойч». Вот он и расправился.

Наши ребята чуть было и его самого не застрелили. Лях потом рассказывал: «Мы его, суку, к той же самой стенке поставили. А он и на нас окрысился: такие вы, мол, патриоты – врагов защищаете… Ну если и «фолькс-дойч», так не тебе же судить их. А он нам: тогда и вы не имеете права судить меня. Это нас и остановило. А так бы положили рядом с поляками».

В общем, отвели этого Героя к командованию. Что было дальше с ним, неизвестно.

«24 августа Сегодня с утра начался бой и к вечеру разгорелся до высшего прыдела. Пехота глубже зарылась в землю пыль от разрывов бомб и снарядов по земле на правом берегу Выслы как густая темная завеса. Солнце падало за горизонт красное и тяжелое уставшое за горячий боевой день. Да и мы за 51 боевых дней прошли большой боевой путь на своем пути с боями форсировали тры больших реки. Буг, Сан, и Вислу и сегодня ночю должны выйти во второй эшелон Бой за Сандомир один из победных этапов на правом берегу Вислы

25 августа находимся во втором эшелоне атдыхаем для грядущых боев в которых должны закончить всю эту петрушку фрицевскую. Мне то отдыха почти нет Я все время бегаю».

–Во втором эшелоне мы находились от передка километрах в трёх. Тут мы видели, как работают заградотряды.

Со стороны передовой к нам в тыл едут подводы, бегут местные жители, а заградовцы бьют из пулемётов перед ними по земле или в воздух – никого в тыл не пускают. Я в это время был рядом с Чернухой. Майор возмущается: «Что же они, сволочи, делают?! Разве ж можно так?! А ну пойдём со мной…» И мы пошли навстречу беженцам. Замкомандира полка понимал, что на заградовцев он подействовать никак не сможет – они выполняют приказ. Как понимал и другое: если гонимые страхом беженцы не остановятся, пулемёты заградотряда ударят по ним.

Подбежали мы к полякам и Чернуха стал их уговаривать: «Остановитесь! Бой закончится, пойдёте дальше. Всё равно переправа через Вислу сейчас забита войсками, её постоянно бомбят». Солдата или меня, сержанта, наверняка бы, не послушали. А тут между собой заговорили: майор, мол, сказал, значит надо подчиниться.

Когда начинался бой, заградотряды занимали свои позиции позади нас. Все рослые, здоровые, откуда только таких набирали. Передвигались они на американских машинах с гусеничным ходом, на которых были установлены крупнокалиберные пулемёты. И пока идёт бой, никого в тыл не пустят. Могли пропустить, скажем, танкистов из подбитых танков или связистов, которые с катушками тянули связь в тыл.

После боя заградотряды снимались со своих позиций и уходили. А куда, нам было неизвестно.

Из оперативной сводки Совинформбюро за 1 сентября 1944 года:

«Наши войска захватили приказ штаба 10-го немецкого армейского корпуса от 6 августа… В пункте первом приказа говорится: «Количество солдат, отбившихся от своих частей, потрясающе велико… Все офицеры, чиновники и заградительные отряды обязаны задерживать отбившихся от своих частей и предавать их военному суду по обвинению в трусости, которая карается смертной казнью. С такой же строгостью наказывать и за утерю оружия». Во втором пункте того же приказа сообщается: «Каждый солдат, обнаруженный в тылу, позади командного пункта дивизии, будет расстрелян на месте особой командой». (т. 7, с. 139–140)