Джеймс Бернс - Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Центр вооруженной страны, впавшей в состояние напряжения и нервозности, Белый дом казался зимой 1944 года более спокойным, чем десятилетие назад. Одетый в белую мантию снега, он демонстрировал спокойствие властителя бури, равнодушного к окружающему его гомону. Посетители, помнившие суету внуков, мастеров балета, левых лидеров, политиканов, интеллектуалов, детей Рузвельта и их друзей, замечали теперь, что санки Систи и Баззи валяются без употребления в груде хлама под портиком. Сам Белый дом, с колоннами, облезлыми до основания, нуждался в побелке.

Окружавшие президента люди изменились, но структура взаимоотношений между ним и этими людьми оставалась прежней. Болезнь Гопкинса перешла в критическую стадию, зимой и весной он оставался не у дел; его роль в военной сфере частично исполнял Лихи, а во внутренних делах — Бирнс. Элеонора Рузвельт, как обычно, много путешествовала — на 39-ю годовщину своего бракосочетания она побывала в Бразилии. Анна, посетив Белый дом осенью 1943 года, решила остаться там для оказания помощи отцу. Марвина Макинтайра больше не было, но в феврале президент вынес бодрым голосом приговор «военного трибунала» седому, сутулому, невозмутимому Хассету, назначив его своим основным секретарем и обозвав «редкой помесью Роже, Бартлетта и Баркли». Грейс Талли и другие секретари помогали сохранять обстановку неторопливой эффективности. Фале исполнилось четыре года, ей преподнесли торт на день рождения, но она отказалась угождать фотографам, ожидавшим, что она станет поглощать угощение перед фотокамерами.

Рузвельт продолжал следовать старой привычке — читал и работал над документами в постели до позднего утра. Затем ехал в инвалидном кресле в Овальный кабинет, посещал по пути вместе с Лихи картографическую комнату, чтобы оценить перемены в диспозициях войск, обозначавшихся флажками и булавками. В полдень принимал посетителей, диктовал около часа свои лаконичные письма; потом возвращался в особняк для коктейля и позднего обеда. Однако ритм жизни несколько замедлился, анекдоты удлинились, число посетителей уменьшилось, вечерние бдения стали короче.

Утром 4 марта 1944 года Рузвельт встретил начало двенадцатого года своего президентства приемом 200 посетителей в восточной комнате. Присутствовали старые бойцы «нового курса», новые воины Пентагона и флота. Доктор Пибоди, которому исполнилось 86 лет, твердым, раскатистым голосом попросил помощи Господа — для «твоего слуги Франклина» и для «нашего спасения от ложных предпочтений».

Предводителю воинства стукнуло 62; зимой 1944 года он выглядел больным и усталым. Несколько раньше, в январе, перенес после поездки в Тегеран грипп; по вечерам жаловался на головные боли. Те сотрудники Белого дома, которые видели президента чаще, особенно Анна Беттингер и Грейс Талли, все больше тревожились за его состояние. Он испытывал необычную усталость даже в утренние часы; случалось, клевал носом во время разговора; однажды заснул, подписавшись под письмом наполовину и оставив лишь длинную завитушку. В конце концов Анна обратилась за помощью к доктору Россу Макинтайру. Адмирала, специалиста по уху-горлу-носу, казалось, тоже беспокоило здоровье Рузвельта, однако он уклонялся от беседы с президентом. Анна потребовала, чтобы он переговорил хотя бы с Элеонорой. В итоге президента уговорили пройти обследование (начиная с 27 марта 1944 года) в госпитале в Ботесде, штат Мэриленд. Обследовать Рузвельта поручили капитан-лейтенанту Говарду Дж. Бруенну, кардиологу, заведовавшему отделением электрокардиологии госпиталя.

Молодого флотского врача вызвали так срочно, что он не успел познакомиться с историей болезни необычного пациента до встречи с ним. Впрочем, он быстро успокоился, когда увидел, как Рузвельт едет по коридору в инвалидном кресле, болтая со своим преклонного возраста спутником и дружелюбно помахивая рукой медсестрам и пациентам, собравшимся в холлах или глядевшим на него из углов. Когда пациента поднимали на стол для обследования, он, на взгляд Бруенна, не проявлял в связи с этой процедурой ни беспокойства, ни раздражения — но и ни малейшего интереса.

Именно Бруенн сначала удивился, потом встревожился и, наконец, испытал потрясение, когда после обследования принялся спешно знакомиться с историей болезни президента. Рузвельт не просто выглядел усталым, лицо его приобрело землистый оттенок, он пребывал в болезненном возбуждении, с трудом двигался, тяжело дышал и часто кашлял (явно из-за больных бронхов), — мало всего этого, его общее состояние оказалось крайне серьезным. Бруенн обнаружил: сердце, сохраняя нормальный ритм, увеличилось в объеме; в верхней его части прослушиваются шумы; вторичный шум в аорте отличается нарастающей громкостью. Давление (186 на 108) отличается от показателей середины 30-х годов, а также двух— и трехлетней давности, когда оно было соответственно 136 на 78, 162 на 98 и 188 на 105 (начало 1941 года). С 1941 года размер сердца на рентгеновском снимке значительно увеличился. Увеличение сердца, главным образом за счет левого желудочка, вызвано, очевидно, расширенной и искривленной аортой. Легочные сосуды налились кровью.

Выводы Бруенна неутешительны: повышенное давление, аритмия, сердечная недостаточность.

Состоялись срочные консилиумы с участием Макинтайра, Бруенна и других флотских врачей, а также врачей Джеймса А. Поллина и Фрэнка Лейхи в качестве консультантов. Очевидно, что пациенту следует назначить специальный режим; но сколько времени президент — особенно президент в таком состоянии — может соблюдать режим обычного больного с проблемами работы сердца? Предлагались одна-две недели постельного режима; предложение отвергнуто по требованию президента. Бруенн предложил, чтобы Рузвельт хотя бы прошел курс лечения сердечными стимуляторами. Это встретило сопротивление; Бруенн заявил, что, если этого не будет сделано, он снимает с себя ответственность за поддержание здоровья президента. Наконец врачи выработали совместную программу лечения: сердечные стимуляторы, уменьшение ежедневной активности, ограничение курения, час отдыха после еды, спокойный обед в помещении Белого дома, минимум десять часов сна, отказ от плавания в бассейне, диета, ограниченная 2600 калориями, с пониженным содержанием жиров, использование легких слабительных средств.

В течение трех дней сердечные стимуляторы дали неплохой результат. Когда 3 апреля 1944 года Бруенн пришел осмотреть своего пациента, Рузвельт спал освежающим десятичасовым сном, цвет лица улучшился, легкие очистились, исчезла одышка в лежачем положении. Однако сердечные шумы сохранялись, давление все еще вызывало беспокойство. Здоровье президента продолжало улучшаться в последующие дни, но Бруенн с коллегами решили, что он нуждается в настоящем отдыхе. Президент охотно согласился провести продолжительный отдых на солнце среди плантаций Бернарда Баруха Хобко в Южной Калифорнии.