Джеймс Бернс - Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

Старый большевик пережил и взлеты, и падения с тех славных дней 1933 года, когда обсуждал с Рузвельтом вопрос о признании СССР Соединенными Штатами. Отстраненный от дипломатической службы Сталиным в период заключения германо-советского пакта в 1939 году, многолетний приверженец борьбы за создание системы коллективной безопасности, он почти исчез из политической жизни, с тем чтобы воспрянуть после того, как Вашингтон и Москва стали вынужденно сотрудничать. Литвинов перелетел через Тихий океан, прибыв из своей разоренной войной столицы как раз накануне японской атаки на Пёрл-Харбор и приземлился в Вашингтоне, где все еще не было недостатка в сверкающих лимузинах, транспортных пробках, пище и политических партиях.

Президент нашел Литвинова гораздо менее энергичным, чем в прежние дни. Посланник явно не хотел уговаривать московского политика номер один одобрить пункт о религии, но Рузвельт настаивал. Когда Литвинов предположил, что Кремль согласится на формулировку «свобода совести», Рузвельт заверил его: это как раз то, что надо. В самом деле, добавлял Рузвельт дипломатично, старый принцип Джефферсона о религиозной свободе настолько демократичен, что включает право не исповедовать никакой религии — человек имеет право верить или не верить в Бога. С такими аргументами Литвинову удалось добиться согласия Москвы.

Президент весьма гордился этим успехом. Он так часто потчевал собеседников в Белом доме рассказами, как вел беседу с русским посланником о спасении души и угрозе наказания адским огнем, что премьер-министр (согласно его позднейшим воспоминаниям) пообещал: он порекомендует назначить Рузвельта архиепископом Кентерберийским, если тот проиграет следующие выборы.

Работа над декларацией встречала и другие препятствия, большие и малые. Рузвельт и Черчилль хотели включить в документ формулировку «власти» наряду с «правительства» в качестве сторон, его подписавших, — чтобы свою подпись могла доставить «Свободная Франция»; против этого, однако, возражал Халл: его возмутила несанкционированная оккупация де Голлем французских островов к югу от Ньюфаундленда (Сент-Пьера и Микелона), в результате чего руководство «Свободной Франции» оказалось на грани отставки. Литвинов заявил, что не согласится на такое добавление ни в каком случае. Черчилля раздражало стремление Халла поднять большой шум вокруг незначительного эпизода, когда происходят события величайшего значения; к Литвинову он испытывал презрение за то, что тот действовал как перепуганный автомат. Рузвельт выступил посредником в разногласиях, но формулировку «власти» пришлось убрать. Американцы хотели включить в число сторон, подписавших документ, Индию, но воспротивился Черчилль. Англичане настаивали на сохранении в документе формулировки «социальная безопасность», но Рузвельт ее снял, частично из-за чувствительности конгресса к этому термину. Другую проблему представляло собой сохранение Россией дипломатических отношений с Японией. Декларация могла взывать только к победе над гитлеризмом, но отнюдь не над странами — участницами трехстороннего пакта.

На Новый год, после того как двадцать шесть стран неделю обменивались телеграммами, Рузвельта, в инвалидном кресле, с окончательной версией документа в руке вкатили в комнату Черчилля.

«Я вылез из ванны, — вспоминал Черчилль позднее, — и одобрил проект документа».

В последний момент Рузвельт предложил заменить «Ассоциированные державы» термином «Объединенные Нации». Черчилль пришел в восторг, он показал хозяину Белого дома строки из «Чайлд-Гаролда» Байрона:

Вечером в первый день нового года в кабинете президента собрались Рузвельт, Черчилль, Литвинов и Т.-В. Сун, новый посол Китая. Перед ними на столе лежал текст документа.

ДЕКЛАРАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ

Совместная Декларация Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Союза Советских Социалистических Республик, Китая, Австралии, Бельгии, Канады, Коста-Рики, Кубы, Чехословакии, Доминиканской республики, Эль-Сальвадора, Греции, Гватемалы, Гаити, Гондураса, Индии, Люксембурга, Нидерландов, Новой Зеландии, Никарагуа, Норвегии, Панамы, Польши, Южной Африки, Югославии.

Правительства, подписавшие документ, поддерживая в целом цели и принципы, изложенные в Совместной Декларации Президента Соединенных Штатов Америки и Премьер-министра Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 14 августа 1941 года, известной как Атлантическая хартия; будучи убежденными в необходимости полной победы над врагами для защиты жизни, свободы, независимости и религиозной свободы, для обеспечения прав человека и справедливости в своих собственных и других странах; будучи убежденными, что ведут совместную борьбу против жестоких и свирепых сил, стремящихся поработить мир, заявляют:

1. Каждое правительство обязуется использовать все свои ресурсы, военные и экономические, в борьбе против государств — членов Пакта трех держав 1940 года и его сторонников, с которыми данное правительство находится в состоянии войны.

2. Каждое правительство обязуется сотрудничать с правительствами, подписавшими документ, и не заключать с врагами соглашений о прекращении огня или мире.

К вышеупомянутой декларации могут присоединиться другие страны, которые оказывают или могут оказать материальную поддержку и внести другой вклад в борьбу за победу над гитлеризмом.

Составлено в Вашингтоне 1 января 1942 года.

Президент поставил свою подпись первым. Элеонора Рузвельт, Лэш и несколько других свидетелей наблюдали за происходящим стоя у двери. Лэш отобразил сцену в дневниковой записи: «Рузвельт заметил, что ему следует, возможно, подписаться „Главнокомандующий вооруженными силами“.

— Президенту следовало бы это сделать, — сухо отреагировал Гопкинс.

Затем стал подписываться Черчилль. Президент смотрел на это и затем воскликнул:

— Эй, не следует ли вам дописать «Великобритании и Ирландии»?!

Черчилль согласился, поправил подпись и стал вышагивать по кабинету с выражением величайшего удовлетворения на лице. Следующим подписался Литвинов, и за ним — Т.-В. Сун за Китай. Пока Сун подписывался, Черчилль спросил Литвинова, не его ли он однажды видел в самолете, совершавшем рейс в Париж. Литвинов, смутившись, произнес, выдавая внутреннее напряжение:

— Возможно, это была моя жена.

— Четыре пятых человечества, — заметил Черчилль, когда Сун поставил свою подпись.