Ольга Брюс - Потерянные судьбы. Роман

– Ма-ань! – послышался голос соседки. – Ты дома? Спишь аль не?

– Проходь, Стеша, тута я, – Маша встала и пошла встречать гостью.

– Твой ишо не возвернулси? – огляделась Стешка и присела на лавку у печки. – Я шо хотела-то… Разговор у меня к тебе есть…

– Вовочка, иди, сынок, погляди, як сестра уроки делаеть. Нам тута погутарить надобно, – Мария смекнула, что соседка пришла не просто поболтать.

Володька придвинул табуретку к стенке у выхода и стал прислушиваться, о чём будут говорить взрослые. Очень он любил это дело – подслушивать.

– Мань, молчать больше нету мо́чи. Сама знаешь, хутор у нас хоть и большой, но с того краю ужо всё знають, – перевела дыхание Трофимова, уставившись на Марию. – Ванька с воспиталкой шуры-муры крутить…

– Шо? Белены объелась? – Маша выпрямилась. – Пошто очерняешь Ваньку моего? А, помню… Зуб имеете до сих пор. Твоего же полишали конюшни. Ванька место твоего Порфирия занял! Тока послухай сюды, дорогая соседушка, ежели бы твой Порфирий за воротник не закладывал, то не погнали бы его в шею…

– Глупая ты баба, – Стеша поднялась с лавки. – Я ж к тебе с добром… А Ваньку твоего видали… Я ж поначалу думала мой, скандал ему учинила. Не выдержал муженёк и призналси, оказалось, шо это Ванька на сеновале…

– Пошла-ка ты, благодетельница! – Маша не выдержала и указала указательным пальцем на дверь. – Хватить сплетничать, сорока! Иди отсель, покуды я тебя не проводила!

– Манька, як бы тебе не пожалеть опосля…

– Иди, говорю! – Грищенко не хотела ничего слушать.

– Ну, как знаешь… – Стеша быстрым шагом вышла из хаты.

– Принесла нелёгкая, – Маша прилегла на кровать.

– Тётя Тамара нас в гости созывала, – ни с того ни с сего ляпнул мальчишка.

– Кого енто? – приподнялась с подушки Мария. – Кого енто нас?

– Меня и папку, – довольный Володя слез с табуретки и уселся на полу.

– Брешешь! – мать села на кровати и уставилась на сына. – Ты маленький ишо и не так понял.

– Она меня пряником угощала, – улыбнулся мальчик и достал разноцветный фантики. – А исчо конфетами.

– Сторожевать, гутаришь? – Маша вспомнила слова мужа.

Женщина решила всё-таки поговорить с соседкой Стешей по-хорошему. Постучав в окошко хаты Трофимовых, подождала, когда Стешка выглянет.

– Собачиться пришла? Мне нечего добавить! – вышла на улицу соседка, положив руки на бока. – Чё надо?

– Погоди ты, не ерепенься, – Грищенко присела на завалинку. – Давай, договаривай, шо тама у Ваньки с Томкой?

– Шо… – скрипящим голосом ответила женщина, заняв место рядом. – Любовь у них, шо…

– Кто тебе докладал? Аль своими зенками углядела? – не унималась Манька.

– Своими, шоб они лопнули, – вспылила Трофимова. – Я ж думала мой, сапоги у сенца те же. Не стала клич подымать. Бабы вокруг… Дождалася покуда домой возвернётся… Приготовилася… Он входить в хату, я на дыбы!

– Стешка! Заканчивай свою тираду! – не выдержала Мария. – Говорь, шо видала…

– Мой, говорю, в дом возвернулси, а кепка на ём серая… – соседка перевела дух. – Я поначалу не заметила, а он и говорит, мол, не я это – Ванька Грищенко, сосед…

– Ну?

– Шо ну? Давненько они, Мань любуются, ходють слухи, шо брюхатая она…

– Кобель облезлый, – ругнулась Маша и плюнула на землю. – Сторожевать, говорит, буду, ня жди…

– Да ты шо? На конюшне? – женщина вытерла рот и придвинулась поближе, наклонив голову. – Вот шо я тебе скажу, мила моя, шустренько сбираемси и на конюшню, шоб на конюха поглядеть.

– Чу, сдурела? Позор-то якый!

– А хвостом крутить перед чужими мужиками – не позор? Ты думки свои распрями… Бери, чё у тебя тама есть: картошку, молочка, хлеб, и неси дорогому мужу вечернюю. Учить тебя, шо ли? Жёнка пришла мужа проведать и накормить…

– Не сготовила я, – вздохнула Мария. – Ребятишки молочком обошлися… Хворала на постели, сама ж видала…

– Ай, чёрт с им… – вскочила Стешка. – У меня есть, пошли…

Недолго думая, женщины отправились на конюшню, чтобы поймать нерадивого мужа с поличным. Больше всего этого желала Стешка, всем известная сорока до сплетен. Дойдя до заветного места, соседки остановились, посмотрели друг на друга.

– Темно, хоть глаз коли, – возмущалась Трофимова. – Дорога – ноги переломаешь.

– Тихо ты, – Маша дёрнула попутчицу за рукав фуфайки. – Гляди, свет в конюшне, значится, тута он.

– Енто ничого не значить, – Стеша заволновалась. Вдруг всё дело обломится, а так хотелось соседям донести из первых уст.

– А твой-то где? – подкрадываясь ближе к конюшне, шептала Маня.

– Где-где, у Мельниковых поминки, тама он.

– А ты чаво не пошла?

– Охота мне на их пьяные рожи глядеть. Помянула и к тебе…

Женщины подошли ближе к зданию, прислушались. Тишина, только кони тихонько фыркают.

– Не пойду, – простонала Мария у самых ворот. – Боязно…

– Тьфу, ну шо ты будешь делать? – психанула Трофимова. – Мне, шо ль, итить? И як я объясню твоему Ваньке, шо я сюды припёрлася?

Из-под навеса, где стоял огромный стог сена, послышался женский смех.

– Вона, тама они… – довольная Стешка повернула голову. – Ну, покличь его…

Трофимой до такой степени не терпелось уличить соседа в неверности, что даже не замечала, как она переминается с ноги на ногу, будто где-то в мыслях танцует вальс.

– Ва-ань! – крикнула Маша, дрожащим голосом.

Женский смех замолк. Из-под навеса зашептались.

– Ва-ань! Ты где? – у Марии заколотилось сердце с такой силой, что хотелось бежать куда подальше, лишь бы не увидеть то, чего она больше всего боялась – измену.

Тишина. Только собаки лают где-то во дворах, будто уже осуждают Ивана Грищенко за его беспутство.

Внезапно послышалось шуршание сена. Со стога упал один сапог. В полумраке женщины разглядели мужчину, спускающегося по лестнице. В потёмках со спины не признать в нём ни Ваньку, ни какого-либо другого знакомого мужика. Незнакомец опустил ноги на твёрдую поверхность и, не оборачиваясь, начал шоркать рукой по земле в поисках второго сапога.

Мария взяла себя в руки, подбежала, схватила сапог и молча протянула ищущему.

– Порфирий… – упала боком на стог сена от удивления.

Порфирий молча взял сапог, кряхтя натянул его и выпрямился. Положил руку на стог и приставными шагами стал было огибать его, чтобы незаметно скрыться.

– А горючка-то, як я погляжу, волшебная! – подошла ближе жена Стеша и бросила на землю узелок с припасами. – Перенесла муженька из-за стола на тюк сеновальнай!

Муж Трофимовой остановился, громко выдохнул, но голову повернуть не смог.

– Я кому говорю? – Стешка сделала ещё шаг.