Владимир Губарев - Утро космоса. Королев и Гагарин

Сергей Павлович с трудом разбирал текст. Почерк у парня плохой, но что-то в этих каракулях было новое и нужное. Да, здесь неточно и неверно, и исходные пред­посылки надо перепроверить, но за этими страничками чувствовалась истина. А может, опять ему кажется? Нет, парень толковый…

– Сдайте пропуск!

Макаров опешил от неожиданности.

– За что, Сергей Павлович? – наконец выдавил он из себя. – Я хотел как лучше… Извините, если не так… Я ведь думал…

– Почему не пришли раньше? Откуда в вас, моло­дом специалисте, столько… – Королев запнулся, подыс­кивая слова, – ханжества. – Произнес он и поморщил­ся: слово было явно неудачным. – Я вас обязательно уволю, потому что у нас должны работать преданные делу люди.

– Я преданный…

– Преданные иначе поступают, – отрезал Коро­лев. – Есть сомнение – сразу приходят. И не смотрят, главный, не главный, каждый из нас должен чувствовать себя самым главным. А ты ждал, пока авария не слу­чится…

– Я не ждал…

– Хорошо, – смягчился Королев, – на первый раз прощаю. Потом не буду таким мягким. В любое время приходите, ясно?

– Спасибо.

– Сейчас я занят, гостей жду, – сказал Королев, – а по этому делу, – он кивнул на листочки, – еще встре­тимся. Хотя причина аварии не в ваших расчетах, это ясно, но в этих листочках рациональное зерно есть… И в приемной не глазейте на «гостей», они вам не экспонаты для будущего Музея космонавтики.

– Хорошо. – Макаров попятился к двери. Он так и не понял, каких гостей ждал Королев и почему на них нельзя смотреть.

На лестничной клетке стоял Георгий Гречко.

– От СП? – удивился он.

– Весь мокрый, – пожаловался Макаров.

– Значит, увольнял, – рассмеялся Гречко. – Те­перь можешь считать себя настоящим сотрудником. Если СП разгон устраивал или увольнял, значит, толк в тебе видит. Это проверено.

– И тебя тоже?

– Было. – Гречко улыбнулся. – Хочешь посмот­реть на кандидатов? – вдруг спросил он. – Сейчас приедут. Мне агентура доложила. Интересно все-таки, кто на наших изделиях летать будет.

Слухи о кандидатах в космонавты расползлись по КБ, и в курилку потихоньку стягивались сотрудники от­делов. На лестнице толпилось человек десять.

– Идут, идут! – Все затихли.

По лестнице поднимались молодые летчики. Увидев толпу, они смутились, замедлила шаг. Наконец один из них шагнул вперед.

– Здравствуйте, – сказал он. – Нам бы хотелось пробраться к вашему начальству. – И улыбнулся.

Инженеры расступились. Старший лейтенант Гага­рин шел чуть впереди остальных.

Королев поднялся им навстречу. Пригласил расса­живаться поудобнее. Он понимал, что разговор пред­стоит трудный: ведь им надо объяснить все без прикрас, так случилось. Он не знал, с чего начать.

– Мы напросились к вам, извините, может, сейчас не время, – начал Гагарин, – но мы обязательно дол­жны вам, Сергей Павлович, сказать, что прекрасно по­нимаем, насколько сложная и трудная у вас работа. Но вы можете на нас рассчитывать: будем тренировать­ся еще настойчивей. У нас нет страха, и мы уверены в успехе.

Королев растерялся. Оказывается, они пришли его успокоить. Да и виделись-то всего несколько раз. Когда предприятие показывали да у медиков. Они верят. Ко­ролев молчал, тронутый до глубины души.

– Мы риска не боимся, – сказал другой летчик. Королев вспомнил его фамилию – Титов.

– …И если надо отдать жизнь… – начал Николаев. Его тоже Королев запомнил по первой встрече.

– Да, да, мы готовы на все, – поддержали Нико­лаева товарищи.

Королеву хотелось расцеловать этих летчиков, ска­зать им что-то нежное, отцовское.

– Нет, этого не будет, – начал он, – мы сделаем все, чтобы этого никогда не было. Жизнь ваша принад­лежит вам, и она должна быть долгой. Очень долгой… Беда, конечно, авария с третьим кораблем-спутником, но мы обязательно найдем причину, найдем! Кто-то из вас полетит первым, но только после того, как мы отрабо­таем все этапы, всю аппаратуру… Два пуска без заме­чаний, без единого – и только после этого человек. Не раньше. Риск до минимума, хотя вы сами понимаете, всего предусмотреть невозможно. Поэтому вам надо тре­нироваться. А времени очень мало остается. Сейчас де­кабрь, – Королев почему-то посмотрел на часы, – ду­маю, к весне управимся, но обязательно в 61-м году…

Сергей Павлович ничего не сказал будущим космо­навтам о новой неудаче. Да и что он мог им рассказать? Что?

Он вновь нахмурился, и молодые летчики, заметив изменившееся настроение конструктора, начали тороп­ливо прощаться.

Королев не знал, что как раз в эти минуты метеоро­лог Мангулов услышал голос неизвестного передатчика.

– Перекусим? – Комаров выжидающе смотрел на Палло. – Не везти же этот ящик в Москву?

Арвид Палло кивнул. Ребята быстро вскрыли НЗ, и на столе появились консервы, хрустящие московские хлебцы, спички – все, что было так тщательно упако­вано в ящик, который именовался «неприкосновенным запасом» и вместе с кожаным чемоданом, где лежали инструменты, всегда был под рукой. Группа поиска, ко­торой руководил Арвид Владимирович Палло, фактиче­ски завершила работу, так и не покинув этого полевого аэродрома, где стояли их Ил-14 и два вертолета.

Утром они были готовы вылететь каждую секунду. Летчик прогревал моторы Ила, а приказа все не было. Прошло уже расчетное время приземления контейнера, потом еще два часа, и вот уже спустились на аэродром короткие декабрьские сумерки, а Палло сидел рядом с летчиком и ждал приказа, который теперь, как он уже догадался, не придет.

На прошлой работе было иначе. «Взяли парашют на спуске», – докладывал потом Палло и очень гордился этой фразой, но никто уже не требовал подробностей, так как через час контейнер с Белкой и Стрелкой был отправлен в Москву. Эвакуацию корабля закончили в тот же день, настолько быстро и четко, что даже не очень щедрый на похвалу Королев и тот не удержался, сказал: «Спасибо. Хорошо поработали…»

– Значит, вечная ей память, – сказал Комаров, – жаль, конечно, собачку, но она свой долг выполнила.

Палло промолчал.

Комаров… Он был «чужаком», не из их КБ. Его при­крепили к группе перед самым выездом. О своей работе он не рассказывал, а Палло не очень интересовался. Если человек молчит, значит, и расспрашивать не надо, не положено.

Палло стало грустно. Жаль все-таки эту собачку. Королев огорчится.

В последние месяцы он видел Главного мельком, хо­тя и считался в его друзьях. Конечно, до настоящей дружбы было далеко, Королев не из тех, кто перешаги­вает грань между начальником и подчиненным, но сим­патизировал он Палло явно. И, пожалуй, лишь они вдвоем знали истинную причину.

Познакомились в 38-м, когда работали в институте. Королев в одном отделе, Палло в другом. Изредка виде­лись, перебрасывались двумя-тремя фразами. Королев в отличие от многих запомнился – внешность у него была довольно необычная. Из глыбы камня вытесан, это из-за короткой шеи так казалось. И говорил резко, корот­кими фразами, словно боясь, что его не поймут. А потом они встретились через шесть лет. Столкнулись в коридо­ре лицом к лицу.