Ирина Брестер - Расскажи мне, как правильно жить

У меня с переключением легко. Я быстро сменяю маски одну на другую. Какая не приживётся, срываю и нещадно бросаю в огонь. Там ей и место. Следом будет вторая, третья… Ликов бессчётное число. Единого быть не может. И я порой не помню, какой была год назад. В зеркальном отражении всё то же, а если вывернуть наизнанку…

Лучше этого не делать.

Сойдёт и так.

Мы приехали гораздо быстрее, чем я ожидала. То ли водитель попался лихач, то ли ехать совсем недалеко. Мы вылезли из машины, не забыв поблагодарить нашего извозчика за столь резвую езду. И прямо в лицо мне ударили разноцветные огни. Глаза ослепли на мгновение. Мы медленно приближались, и я уже ощущала на себе несколько пар любопытных глаз. За этим сюда и идут.

Внутри шумно и дымно. Здесь не курят, дым искусственно созданный. Он блуждает по залу, заполняет собой сцену, окутывает лёгким туманом и совсем не кружит головы. Мне вспомнился другой дым – рассветный, в тумане над рекой. Утренняя роса по траве холодила босые ноги. Где-то над головой в сплетающихся между собой ветвях деревьев сладко пели первые птицы, возвещая начало нового дня. Нам было тогда мало лет – мне и моему милому другу, спутнику моих летних каникул. Он жил в соседнем доме вместе с бабушкой. И так же, как и я, приезжал на лето погостить. Детям ни к чему город. В нём слишком тяготит усталость. А ранее долгое пребывание в его стенах нередко провоцирует депрессию. Я почти была готова узнать её вкус, но родители вовремя забили тревогу. И отдали меня на два месяца к бабушке. А потом это стало традицией.

Я не возражала. Тогда в городе мне было скучно. И одиноко. А в деревне друзей найти проще. Потому что там людей мало. И все стараются держаться друг друга. В тринадцать лет я познакомилась с Яшкой. В четырнадцать он меня поцеловал.

Ну, а дальше – огни большого города и неоновый свет ламп. Яна толкнула меня локтем, проверяя реакцию. Нет, обстановка ничуть не будоражила. Но я постаралась натянуть на лицо улыбку и, ловко демонстрируя почти идеально белый ряд ровных зубов (природное богатство), прошла следом за ней к забронированному столику.

Заказ делала она. Я только кивала, смутно различая обрывки её фраз. Но когда передо мной поставили бутылку водки, всё-таки, удивилась.

– Ты и впрямь решила это заказать? – спросила я подругу.

– Конечно. А что такого? Ты же сама сказала, что готова попробовать всё, – невинно хлопая глазами с наращенными ресницами, произнесла подруга, перекладывая, тем самым, ответственность на мои плечи. Что ж, раз ты так…

– Наливай, – я протянула ей рюмку. – Но с условием: ты выпьешь это вместе со мной.

– А как же шампанское? – протянула она.

– После.

– Градус нельзя понижать, – напомнила Яна. Она, оказывается, знаток этого дела.

– Значит, с собой заберёшь, – уверенно заявила я. – А водку в одиночестве пьют только алкоголики. Я не спешу в их стройные ряды.

Яна засмеялась, как это часто происходило, когда я, думая, что говорю вполне серьёзные вещи, неожиданно вызывала у неё смех. Что ж, юмор – понятие двусмысленное. Очерчивает тонкие грани, заметить которые и разглядеть под силу не каждому. Не хочу сказать, что подруга моя тупа, но зачатки имеются. А впрочем, большего мне от неё не надо.

Мы схлестнулись рюмками. Не помню, чтобы я когда-нибудь пила из такой посуды. Яна взяла в руку дольку лимона, посыпанную сахаром, намереваясь закусить. Я решила, что лучше запить соком.

Но сделать этого не успела.

Залпом (я знаю точно, что лучше пить водку именно так) опрокинув содержимое рюмки, я потянулась за стаканом сока, чтобы как можно скорее перебить эту горечь, которую я даже проглотить полностью не смогла. Плохая была идея, подумала я, прежде чем, бросив взгляд на сцену, не увидела там знакомый силуэт. А когда дым вокруг него рассеялся, и черты лица стало видно отчётливо, я сделала судорожный глоток и… остановилась, так и не сумев добраться до спасительной жидкости апельсинового оттенка.

Русые волосы, схваченные сзади и стянутые в тугой хвост. Бледное лицо с горящими голубыми глазами. Идеально сидящий на нём костюм. Безукоризненная фигура. И он – само воплощение идеала и превосходства.

Я узнала этого человека.

Глеб Карамазов – отчим Есении.

Ошибки быть не может.

«Другого человека понять всё равно невозможно –

именно потому что он другой,

он мыслит по-другому и чувствует по-другому,

а ты пытаешься понять его

при помощи своих мерок»»

А. Маринина «Седьмая жертва»

Да, это был он. Ещё мгновение – и я убедилась в том окончательно. Его точёный профиль, орлиный нос и сам он – словно высечен из камня. Настоящее скульптурное изваяние, сделанное, явно, не руками любителя, но мастера. На свете есть красивые мужчины, и Глеб Карамазов – один из них.

Когда он повернул голову в мою сторону и стал, слегка прищурясь, сосредоточенно ощупывать своим взглядом пространство, я поймала себя на мысли, что, возможно, хотела бы стать им замеченной.

Но только не здесь.

И в тот момент, когда Яна со смехом протянула мне очередную порцию горькой: «Между первой и второй…», этот мужчина остановил свой взгляд на мне. И застыл.

Я взяла рюмку машинально. Но смотрела сквозь неё. Туда, откуда пронзительные молнии, искрящиеся голубым цветом, смотрели с нескрываемым интересом.

Он тоже меня узнал. И был удивлён, хотя и пытался держать маску хладнокровия на своём лице. Попробуй здесь меня обмануть! Ещё в висках не стучит молоточками, приправленная собственными переживаниями сердечная боль. И даже одна рюмка не способна подействовать. Я всё ещё помню, кто есть я. И – да, я не в своём офисе, на рабочем месте, но это совершенно не мешает мне мыслить хладнокровно.

Почти хладнокровно, ибо объект моего внимания вызывает смешанные чувства. Впрочем, любые взаимоотношения в этом мире строятся на основе эротических фантазий, а позже – привязанностей. Важно их как можно скорее сублимировать, иначе потом придется действовать жёсткими методами, то есть резать по-живому. Не хочу!

Я улыбнулась красиво. Прекрасно умею это делать. Потом слегка склонила голову в знак приветствия. И… вернулась к своей подруге. Знаков внимания с моей стороны достаточно. Дальше Ваш ход, господин Карамазов.

Яна что-то говорила. Я слушала её рассеянно, краем глаза наблюдая за Глебом. А он не спешил. И тогда я снова посмотрела в его сторону. Он, словно ощутив на себе мой заинтересованный взгляд, направил свой навстречу. И снова – грань сомнения между нами. Он обдумывал, как поступить. Я поняла, что так играться можно долго.

Всё решил случай.

Звон разбитого бокала и последующая за ним брань. Я невольно перевела взгляд. И натолкнулась на другие знакомые мне глаза. Серые, большие и испуганные, они смотрели так, словно боялись жить. И увидев меня, потянулись тут же, ища спасения.