Любовь Васильева - Одержимая духом шаманов

Лечившиеся у Кюннэй люди рассказывают, что она, общаясь в быту только по-русски, в состоянии транса говорила на чистейшем якутском языке, причем разными голосами, меняя обличье. Сеансы свои проводила глубокой ночью, во время камлания все окна и двери плотно закрывались, хождения туда-сюда были под запретом. Когда она входила в состояние одержимости, вдоль стен бегал тяжелый стол, перед глазами возникали звери, птицы, разные существа. Все, как и положено при камлании шамана, когда он, действуя по определенному сценарию, оказывал посредством гипноза психологическое влияние на людей.

Жизнь Кюннэй – подтверждение тому, как древние традиции вписываются в современную культуру. Народ, общество должны оказывать всемерную поддержку таким людям, не отказывая им в приятии и понимании, а их дар должен широко и глубоко изучаться посредством этнографии, культурологии, биологии, психологии, медицины, генетики и других наук. Книга, которую вы сейчас держите в руках, – шаг в этом направлении.

Когда она входила в состояние одержимости, вдоль стен бегал тяжелый стол, перед глазами возникали звери, птицы, разные существа. Все, как и положено при камлании шамана.

Большая благодарность матери Кюннэй Любови Львовне Васильевой – поделившись воспоминаниями о необычной жизни своей дочери, она тем самым показала нам всем, что многовековые традиции якутской культуры живы по сей день.

Розалия Бравина, доктор исторических наук, профессор

Любовь Львовна Васильева,

мать Кюннэй

Кюннэй, девочка моя, доченька, ненадолго пришла ты в наш мир, лишь на краткий миг озарив его, но успела оставить о себе добрую, долгую, никогда не тускнеющую память. А сейчас пришло время поведать о твоем удивительном даре, тайной силе, унаследованной от предков. Поэтому и начну сейчас с них.

Мой отец по материнской линии происходил от Мочоя (Мохота) Илбянева из Сис Мэйика. Мой прапрадед – Василий Васильев, которого за рост и стать прозвали Мескейер Басылай ( мескейер – «полный, дородный»). Жил, как раньше было принято, своим хозяйством: держал коров, лошадей, охотился. Но было и то, что отличало его от других людей: он обладал даром предвидения, ему снились вещие сны. Один свой сон дед истолковал так: «От дитяти моего внука родится дитя, которому суждено стать великим шаманом». Это он предсказал рождение Кюннэй, и моя дочь пришла в этот мир, чтобы выполнить свое предназначение, свою особую миссию. Про Мескейера еще рассказывали, что однажды, когда он жег траву, ветер раздул огонь, и начался такой пожар, что несколько семей не смогли его потушить. Мескейер поспешил к своей дальней родственнице, знаменитой удаганке Алысардаах: «Я наделал беды – все вокруг горит. Помоги, прошу, сделай милость! Спаси нас!» Старуха, выслушав его, велела подставить спину и, усевшись к нему на закорки, приказала шагать к ближайшему озерку, а когда он дошел до него, вскричав по-птичьи, обернулась гагарой и принялась плавать, нырять. Потом, вернув себе человеческое обличье, сказала: «Теперь отнеси меня домой, а сам поскорее возвращайся назад». Как только Мескейер оказался под своей крышей, загремел гром, все вокруг заходило ходуном, на землю обрушился ливень, и шел он всю ночь и весь следующий день. Пламя угасло…

Старший сын Мескейера – Иннокентий по прозвищу Бууска – дед моего отца по материнской линии. От его прозвища образовалась их фамилия – Бускаровы, которую прославил марафонец Николай Бускаров. Николай Харлампьевич в 1997 году был признан лучшим легкоатлетом Якутии в ХХ веке, а в 1993-м, 1996–1998 годах – лучшим спортсменом республики. Мой отец, Васильев Лев Иосифович – правнук Мескейера. Его отец, мой дед Иосиф Васильевич Васильев, родился в 1886 году. Он был сыном Василия Саввинова, жившего в местности Сээнгээби, что в Хоринском наслеге Верхневилюйского улуса. Дед в молодости работал на приисках от Бодайбо до Алдана, а в 41 год вернулся в родные края, женился.

Моя бабушка, Александра Иннокентьевна Васильева, родилась в 1893 году в Мэйикском наслеге Верхневилюйского улуса. У них родилось четверо детей, мой отец был третьим. В детстве, когда мне было лет десять, бабушка часто мне говорила, что у нас в роду будет великий шаман. Я тогда не придавала значения ее словам, а позже узнала, что ни с кем, кроме меня, она это не обсуждала. Значит, ее устами со мной говорили мои предки? Иначе зачем поднимать такую тему в разговоре с ребенком… Прозвище моих предков – Кэрэх. По преданиям, у них было какое-то жертвенное древо. Себя они называли потомками Великого Ворона-господина, покровительствующего шаманам. Наверное, поэтому рядом с Кюннэй часто видели ворона. А мои предки с материнской стороны переселились с Олекмы, из Токко. Дед моей матери Иван Федоров по прозвищу Мындай был родом из Таркайинского наслега Нюрбинского улуса, женился на токкинской эвенкийке Екатерине Дураевой, позже они перебрались в Арылах Вилюйского улуса. У них было четыре дочери, самая младшая из них, Екатерина Ивановна Степанова – моя бабушка, – вышла замуж за Ивана Евсеевича Степанова по прозвищу Тайах. Их дочь, моя мама Розалия Ивановна Васильева (Степанова), родилась в Оргетском наслеге Верхневилюйского улуса.

Один свой сон дед истолковал так: «От дитяти моего внука родится дитя, которому суждено стать великим шаманом». Это он предсказал рождение Кюннэй, и моя дочь пришла в этот мир, чтобы выполнить свое предназначение, свою особую миссию.

Мое солнышко, доченька моя Кюннэй была в нашей семье первенцем. Родилась она в Якутске в 1997 году, в месяце богини Иэйэхсит – мае, 13-го числа.

Врачи предварительно ставили более ранний срок, но я перехаживала и в роддом попала только 12 мая, а следующим утром Кюннэй появилась на свет.

Родила я ее легко, мучиться сильно не пришлось. Заранее знала: как только рассветные лучи заглянут в окна родзала, у меня родится дочь, и назову я ее Кюннэй.

Так и случилось – моя Кюннэй пришла, осиянная утренним светом.

Сначала мне пришлось поволноваться: ребенок заплакал не сразу, было небольшое обвитие пуповины. Но едва заслышав, как моя девочка впервые подала голос, я ощутила себя на седьмом небе от счастья. Такое не забывается…

Потом врачи куда-то вышли, оставив нас вдвоем, и я сразу же услышала чмоканье – моя малышка сосала свой пальчик. Эта привычка была у нее потом до пяти лет.