Василий Молодяков - Риббентроп. Дипломат от фюрера

Внешнеполитические дебюты Риббентропа относятся к лету – осени 1933 года. Пока ему приходилось довольствоваться прикрытием торговой деятельности и полагаться лишь на личные дружеские связи, главными из которых были журналист Фернан де Бринон в Париже и бизнесмен Эрнст Теннант в Лондоне.

В сентябре 1932 года маркиз Мельхиор де Полиньяк, производитель шампанского «Поммери», которым торговала фирма Риббентропа [14] «Между отцом и семьей Полиньяк возникла многолетняя дружба, – свидетельствует Р. фон Риббентроп. – Маркиз де Полиньяк помог мне найти в Париже адвоката, когда я находился в очень неприятном для меня французском плену» после войны ( Риббентроп Р. фон. Указ. соч. С. 357). , познакомил его со своим приятелем де Бриноном. Тот считался знатоком Германии, куда регулярно ездил, водил знакомство с руководителями Веймарской республики Густавом Штреземаном и Германом Брюнингом, промышленниками Гуго Стиннесом и Фрицем Тиссеном и сопровождал премьера Пьера Лаваля во время официального визита в Берлин в 1931 году. В духе идей Аристида Бриана он выступал за диалог и сотрудничество с Германией, видя в этом залог не только мира, но экономического процветания Европы. Риббентроп под влиянием Штреземана высказывал похожие мысли. Де Бринону он запомнился как «очень красивый мужчина» и «светский человек, но без большой культуры и большого ума». «Вы знаете слишком много евреев и слишком мало национал-социалистов, – сказал Риббентроп новому знакомому. – Когда вы приедете в Берлин, я устрою вам интересные встречи». Француз не заставил себя ждать и 30 января 1933 года наблюдал торжества в честь прихода нацистов к власти. Днем позже правительство Франции возглавил Эдуард Даладье, лидер радикал-социалистов и личный друг де Бринона, менее скованный узами «антифашистской» догматики, чем его главный соперник в партии Эдуард Эррио (их отношения называли «войной двух Эдуардов»).

Риббентроп сдержал обещание, но в ответ попросил о встрече с премьером, которая состоялась в середине августа 1933 года у де Бринона в Нёйи. Эмиссар Берлина склонял Даладье к личному контакту с Гитлером, что на какой-то момент показалось возможным. 30 августа он писал де Бринону: «Получил Ваше письмо от 27 августа. Я доволен новостями и рад предстоящему приезду Вас и Вашего друга. Если удобно, я встречу Вас с “Северного экспресса”, прибывающего на берлинскую станцию “Зоо” в 8.22 утра в пятницу 8 сентября. Сообщите мне, если это решено… P. S. Позвольте напомнить о важности Ваших инкогнито, прежде всего в отношении Вашего друга, во время путешествия» 5.

В итоге «друг», то есть Даладье, опасаясь шумихи в антинемецки настроенной прессе, отказался от поездки, и де Бринон отправился один. 9 сентября он встретился с Гитлером в присутствии военного министра Вернера фон Бломберга и Риббентропа, переводившего беседу. Фюрер заявил, что ищет «честного сотрудничества», и предложил «выйти за рамки дипломатических каналов», лично встретившись с французским премьером. Де Бринон немедленно сообщил Даладье о предложении, сделанном на самом высоком уровне. 13 сентября Риббентроп известил его, что на следующий день сам приедет в Париж, но и на сей раз ожидаемые результаты достигнуты не были. Французский премьер ответил: «На встречу я пойти не могу, ибо нахожусь в рамках такой системы, которая не позволяет мне действовать столь же свободно, как господин Гитлер» 6. Даладье встретится с рейхсканцлером только через пять лет – на Мюнхенской конференции, когда «бык из Воклюзы» снова будет во главе правительства Франции. В сентябре 1939 года он объявит войну Германии, а после поражения окажется ее пленником.

Шестнадцатого ноября 1933 года Риббентроп устроил де Бринону интервью с Гитлером, появившееся в газете «Матэн» неделей позже и ставшее сенсацией, а в начале декабря снова поехал в Париж, где за ним уже следила местная контрразведка. Даладье, оставивший пост премьера и ставший военным министром, дважды встречался с ним, но ничем не обнадежил. Однако друзья не унывали. Интервью и статьи де Бринона изображали Гитлера разумным государственным деятелем, готовым к диалогу, если не к компромиссу. Они противостояли как антинацистской пропаганде социалистов и коммунистов, демонизировавшей фюрера из-за репрессивной внутренней политики, так и антигерманской пропаганде «правых» вроде Шарля Морраса и Леона Доде, требовавших жесткого курса в отношении «наследственного врага».

В январе 1934 года вышла книга де Бринона «Франция – Германия, 1918–1934» – «один из лучших обзоров франко-германских отношений, появившихся в межвоенный период», по оценке Отто Абеца, сотрудника Риббентропа. В нее вошли не только интервью Гитлера, но и отклик на него британского журналиста Уорда Прайса, получившего аудиенцию у фюрера и бывавшего в Далеме 7. «Оба журналиста выступали за большее согласие между своими странами и Германией. Соответственно открытой, даже задушевной была атмосфера их посещений у нас», – вспоминал Рудольф фон Риббентроп 8.

Более результативными оказались поездки в Англию, о которых Риббентроп докладывал Гитлеру. Эти отчеты, не попадавшие в МИД и мало кому известные, «нашлись» в бумагах американского журналиста Луиса Лохнера в Гуверовской библиотеке, но до сих пор не опубликованы (пользуюсь их изложением у Д. Ирвинга и М. Блока).

«Связной» Риббентропа Эрнст Теннант принадлежал к состоятельной шотландской семье и имел обширные знакомства в деловых и политических кругах. Участие в Первой мировой войне сделало его пацифистом, зрелище послевоенного хаоса и разрухи – антикоммунистом. С 1919 по 1939 год Теннант побывал в Германии 180 раз, в том числе с официальными миссиями. Глубоко уважая немцев, он считал еще одну войну с ними величайшим бедствием и для своей страны, и для всей Европы, а потому был противником Версальского «диктата». Один из его деловых партнеров Ойген Ленкеринг, член НСДАП, убеждал Теннанта в том, что только Гитлер может спасти Германию от коммунизма, что его поддерживает вся «здоровая» часть народа и что за границей о нем сложилось превратное мнение. В конце января 1932 года Теннант присутствовал на встрече Гитлера с германскими промышленниками, составил о ней подробный отчет и переслал его в Форин Оффис, но услышал в ответ, что в его услугах не нуждаются, поскольку достаточно информированы о происходящем.

В том же году в Берлине Теннант познакомился с будущим рейхсминистром. «Признаюсь честно, при первой встрече Риббентроп мне понравился. […] Он прекрасно говорил по-английски и по-французски, любил рыбалку, охоту, живопись – всё, что любил и я. […] На протяжении 1933 года я приезжал в Берлин в среднем раз в месяц. […] Я обычно встречался с Риббентропом и иногда останавливался у него дома в Далеме. Мы часами беседовали о важности дружбы и взаимопонимания между Британией и Германией и о путях и способах его достижения» 9.