Наталия Сотникова - Мария-Антуанетта. Верховная жрица любви

Можете представить себе, какими достоинствами должна была обладать австрийская невеста, каким чувством ответственности и незаурядным умом, чтобы занять достойное место при особе короля Людовика ХV? Посмотрим, удалось ли с честью выполнить эту задачу австрийской эрцгерцогине Марии-Антуанетте, но сначала сделаем небольшое отступление.

Познала ли среди всех этих испытаний Мария-Жозефа чисто женское счастье любви? Естественно, источники умалчивают об этом. Но в истории нередко случаются события, когда вещи, как материальные, так и нематериальные, совершают какие-то замысловатые перемещения в пространстве и времени, тем не менее, связуя странным образом совершенно противоположных во всех отношениях особ.

Мария-Жозефа Саксонская была не только преданной женой и прекрасной матерью, но и доброй и снисходительной повелительницей. В штате ее двора служил пажом некий юноша по имени Жозеф-Гаспар Таше де Лапажери. Естественно, чтобы попасть на пажескую службу, недостаточно было только дворянского происхождения, восходящего не менее чем к 1550 году и подтвержденного подлинными жалованными грамотами, а также благоприятных внешних данных. В корпус пажей сына обедневшего дворянина, уехавшего искать счастья на далекий остров Мартинику, колонию Франции, пристроил его дядя, священник Франсуа-Станислас, служивший сначала духовником королевы Марии Лещинской, а затем дофины Марии-Жозефы Саксонской. Племянник провел в Версале пять лет, получил неплохое образование и навсегда сохранил этот период в памяти и сердце как наилучший в своей жизни, как пребывание у врат рая, где все есть сила, власть, красота и изысканность.

Но всему приходит конец, и выросший из пажеской униформы молодой лейтенант был определен в королевский флот и откомандирован на Мартинику, где его отец кое-как сводил концы с концами, служа управляющим на чужих плантациях. Там Жозеф-Гаспар быстро набрал долгов и стал завсегдатаем таверн Порт-Рояля, где шла игра в карты, перемежавшаяся дуэлями и драками. Его хорошенькая и пронырливая сестра Дезире, любовница генерал-губернатора Франсуа де Богарне, помогла брату найти невесту из хорошей семьи, да еще с приданым в виде доходной плантации. Но обленившемуся и опустившемуся брату это не помогло.

В 1763 году за халатное отношение к службе Жозефа-Гаспара отправили в отставку с небольшой пенсией, после чего он счел свою жизнь окончательно загубленной. Крушение всех надежд оказалось еще более горьким от того, что в том же году у него, к его величайшему сожалению, родился не сын-первенец, а всего-навсего дочь. Отставник понимал, что на всех его мечтах о блестящей карьере окончательно поставлен крест, и в память о сказочном прошлом назвал дочь в честь добрейшей и прекраснейшей дофины именами Мария Жозефа Роза. В обиходе девочку именовали просто Розой.

В возрасте 16 лет Роза переехала во Францию, где тетка Дезире выдала ее замуж за своего пасынка, виконта Александра де Богарне, которого воспитала и любила как родного сына. От неудачной семейной жизни с любимым, но эгоистичным мужем-ловеласом молодой женщине остались сын Евгений и дочь Гортензия. Брошенной жене пришлось изрядно хлебнуть горя в то страшное десятилетие, на которое пришлись основные события Великой французской революции. Мужа казнили, сама она также попала в заключение, и от гильотины ее спас только государственный переворот.

Пройдя такую школу жизни, Роза, не будучи красавицей, сумела отшлифовать свои манеры, усовершенствовать искусство соблазнения мужчин (ну а как еще можно было зарабатывать деньги на прокорм детей?) и превратилась в одну из самых дорогих куртизанок Парижа, пользовавшуюся покровительством первых лиц Французской республики. Она уже начала увядать и беспокоиться за свое будущее, когда на ее жизненном пути повстречался некий молодой невзрачный корсиканец Наполеоне Буонопарте, герой борьбы с монархистами, в 24 года произведенный в генералы. Ему сулили блестящую карьеру, и для такой опытной женщины ничего не стоило соблазнить провинциального офицера, к тому же еще и на 6 лет моложе ее. Ей хватило одной ночи, после которой она на другое же утро получила следующее письмо с ужасающей орфографией, но переполненное излияниями самой искренней неукротимой страсти:

«В семь часов утра: нежная и несравненная Жозефина, я проснулся полон тобой. Твой портрет и воспоминания о вчерашнем опьяняющем вечере не дают никакого покоя моим чувствам…».

Так под именем Жозефины вошла в историю эта ветреная женщина, сначала гражданка Бонапарт, впоследствии императрица Жозефина, член монаршей четы, где жена была самим воплощением женственности, а супруг – мужественности. Конечно, очень немногим было ведомо, что она получила свое имя в честь принцессы, чья жизнь была истинным олицетворением супружеского долга, постоянства и добродетели.

Итак, дофин и его супруга Мария-Жозефа скончались рано, не успев взойти на трон. Это стало очередной трагедией для королевской семьи, но не для престолонаследия, которое было надежно обеспечено тремя осиротевшими принцами: Луи-Огюстом, герцогом Беррийским, Луи-Станисласом, графом Прованским и Шарлем-Филиппом, графом д’Артуа. Напоминаем, что еще раньше родителей в возрасте десяти лет скончался самый старший сын, Луи-Жозеф, рассматривавшийся как будущий дофин и получавший соответствующее образование. Любопытным образом трое из принцев как внешностью, так и характером пошли в отца, в Бурбонов, тогда как Луи-Огюст явно унаследовал все признаки саксонских и габсбургских предков их матери. Три принца были привлекательными шатенами с живыми карими очами, Луи-Огюст – блондином с голубыми невыразительными глазами. Бурбоны схватывали все на лету, были подвижны и элегантны, обожали развлечения и не жалели денег на модную одежду и веселое времяпрепровождение.

Луи-Огюст обещал стать копией своих саксонских пращуров. Он был крепкого, но нескладного телосложения, медлительный, молчаливый, благодушный, экономный в своих расходах. Поскольку принц любил воздать должное простой, но обильной пище, врожденная склонность к полноте быстро превратила его в увальня с неуклюжей, тяжелой походкой. Он был основательным неспешным человеком, любившим доходить до сути дела своим умом, вот только времени на это требовалось ему намного больше, нежели его брату Луи-Станисласу, графу Прованскому. Поскольку дофином надлежало стать рано скончавшемуся Луи-Жозеф, образованию Луи-Огюста в свое время должного внимания не уделяли и, спохватившись после смерти старшего сына, организовали учебный процесс, грубо говоря, из рук вон плохо.