Дмитрий Николаев - Вопреки

Последний поворот – и машина выехала на финишную прямую. Максим лихо подкатил к полыхающему огнём дому. Оглушительно трещал шифер на объятом пламенем крытом дворе, огонь уже перекинулся на крышу дома. За маленькими деревянными двойными окнами клубился дым, и стёкла были уже почти чёрными от копоти. К тому моменту когда автомобиль полностью остановился, я уже выскочил из него и открывал дверцу боевого отсека, расположенную на наружной стороне цистерны. И вот уже пожарный ствол в моей правой руке. Перехватываю его, левой выдергиваю из отсека сразу два пожарных рукава и, подцепив на ходу один конец к стволу, бегу, разматывая длинный шланг.

Серега Голиков, пожарный лет тридцати, невысокий, но коренастый, тоже хорошо знал, как необходимо действовать. В то время, когда я подбежал к горящему дому, Максим уже подал воду, и она с громким свистом наполнила рукав. Почувствовав толчок от давления воды, я открыл ствол и, продвигаясь вперед, направил струю в точку наибольшего горения. Краем глаза я видел, что Костя бегает туда-сюда, немного растерявшись. Его понять можно – на нём сейчас большая ответственность за ситуацию в целом и действия всех пожарных. Вдобавок ко всему, диспетчерская громко взывала по рации, требуя немедленного отчёта о происходящем. При тушении пожара на всё отводятся секунды, здесь каждому надо принимать решения, от которых зависит не только сохранность имущества, но и жизни людей.

Молодой практикант, как и любой другой бы на его месте, суетился, мешаясь под ногами, но старался хоть чем-то быть полезным. Напротив полыхающего дома собрались возбуждённые соседи и прохожие. В какой-то момент я вдруг осознал, что Костя в круговерти задач упустил самую важную: сразу, как прибыли на место, он должен был выяснить, есть ли в горящем доме люди. Стремясь перекрыть треск пожара и звук работающего пожарного насоса на автомобиле, я что есть силы закричал:

– Костя, по людям спроси!

Костя, спохватившись, кинулся к толпе. Краем глаза я наблюдал за тем, что там происходило, и по лихорадочным жестам собравшихся и киваниям в сторону дома понял, что в здании скорее всего кто-то есть. В такие минуты решения принимаются на уровне инстинкта. Доли секунды хватило мне, чтобы передать ствол Голикову и броситься к автомобилю за газодымозащитным оборудованием (ГДЗС). Когда Костя подбежал ко мне, чтобы сообщить о людях, я уже заканчивал надевать аппарат. По инструкции, спасателю категорически запрещалось идти в опасную зону одному. Необходимо было создать так называемое звено, состоящее минимум из двух (и то в исключительных случаях) человек. Это делается для того, чтобы было кому вытащить в безопасное место товарища, если тот пострадает. Объятый пламенем горящий дом представлял собой пугающее зрелище. Раздуваемый ветром огонь, подобно огромной гигантской волне, накрывал дом уже сверху. Словно дракон поглощал свою беззащитную, но еще каким-то чудом сопротивляющуюся жертву.

Я не сомневался, что исполняющий обязанности начальника караула последует за мной. Но, посмотрев ему в глаза, всё понял. Там были растерянность и страх. Как будто говоря о каком-то незначительном пустяке, Костя произнес:

– Димка, ну что, один справишься?

Какой неестественный вопрос! Конечно, нет. Но с языка слетело другое:

– Конечно, да! Помоги в дом залезть.

Через дверь путь уже был отрезан. Я еще раз окинул взглядом горящий дом и, оценив обстановку, принял решение проникнуть вовнутрь через дальнее окно, так как это был самый безопасный способ.

– Ствол давай! – грубовато крикнул Косте. Взял из его рук ствол и, добежав до окна, быстро и аккуратно разбил его. Спешно выдернул острые осколки и, подталкиваемый сзади товарищем, неуклюже перевалился через оконный проём. В лицо ударила волна горячего плотного воздуха. Обеспечивая достаточным количеством кислорода, в подмасочное пространство исправно поступал сжатый воздух. Чтобы выровнять сбившееся дыхание, время от времени я нажимал на байпас – маленькую кнопочку в нижней части маски, которая даёт дополнительный приток воздуха. Я пытался хоть как-то сориентироваться при полном отсутствии видимости в помещении. Едкий дым заполнил всё пространство, а получив дополнительный источник тяги, ещё интенсивнее стал поступать в комнату. Прошло ещё несколько драгоценных секунд, прежде чем удалось разглядеть направление, в котором надо идти. Сначала слабое мерцание, а потом, по мере приближения, всё усиливающееся свечение в области дверного проема направило меня в нужную сторону. Дом был небольшой, одноэтажный, и поэтому я быстро смог сориентироваться.

Широко расставив руки и ноги, я продвигался вперёд, ощупывая всё, что попадалось на пути, ведь абсолютно ничего не было видно. У меня уже не оставалось сомнений, что живых я не найду, – в таком дыму уцелеть невозможно. Тем не менее каждый спасатель навсегда усвоил, что искать и бороться нужно до конца, и даже если человек уже не дышит, всё равно вынести его тело из горящего дома. Не найдя ничего в комнате, я перешагнул порог и очутился, по всей видимости, в кухне. Дыма здесь было очень мало, он выдавливался языками пламени, энергичными волнами скользившими по потолку. Зрелище было восхитительное и страшное одновременно! Но не любоваться же им! Я понимал, что рискую сильно, температура была максимально допустимой, и сколько выдержит мой защитный костюм, я не знал. К тому же у меня за плечами – баллон сжатого воздуха, изготовленный из композитных материалов, прочный, но почему-то всегда казавшийся мне ненадежным.

А огню сейчас было всё равно, что пожирать, – настолько силён он был! Да, огонь бывает слабым, к примеру, когда мы пытаемся разжечь костёр в сыром лесу. Вот в такие минуты он кажется людям ни на что не способным и беззащитным. Мы мучаемся с розжигом, дуем на слабые искорки, прикрываем их руками, защищая от любого дуновения ветерка. Подкидываем по одной хворостинке, нежно и осторожно, чтобы не дать слабому фитильку погаснуть… Но огонь коварен! Отработав тринадцать лет в пожарной охране, я знал это слишком хорошо.

Так было и в этот раз, когда огонь показал себя вовсе не беззащитным существом, притворяющимся зависимым от человека. Здесь он был чудовищем, монстром – всесильным и могущественным, пожирающим всё на своём пути. В такие моменты он не просто горит, а начинает разговаривать и даже рычать. Кто сталкивался с этим монстром, знает, что в этом явлении нет никакой мистики. Огонь стремительно поглощает кислород, тем самым создавая цепную реакцию. Отсутствие кислорода образует вакуум, заставляя привлекать всё новые и новые потоки воздуха. Возникающая мощная тяга воздуха и создает звук, похожий на рёв турбины. Однажды мы оказались в кольце лесного верхового пожара, это случилось в первый год моей работы в МЧС. Тогда я впервые услышал рёв огня и от испуга присел на корточки, мне показалось, что над нами завис вертолёт. Здесь, в горящем доме, рёв огня был значительно слабее, больше напоминал сильный непрекращающийся стон.