Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

Девочки мои почти погодки, поэтому, надеюсь, у них все будет лучше, все будет по-другому. И я уже учу своих девочек быть воспитанными и вежливыми друг с другом, потому что все начинается с семьи, я их учу, что надо спрашивать разрешения: Маша, можно Милене посмотреть ТВОИ кубики, пописать в ТВОЙ горшок, и так далее. Маша довольна, что к ней обращаются, как ко врослой, и, конечно же, всегда разрешает и играть своими игрушками Миле, и книжки смотреть, и карандаши брать, и все такое. И нет никакой обиды у нее, и никакого отторжения. Никаких ущемлений чувства собственности и чувства ограничения личной свободы. И я даю Маше тоже поиграть Милкиными грызухами или погремушками, но тоже с возвратом обязательно, потому что каждая ведь имеет одного хозяина, и это правильно, и это надо озвучивать. Какое счастье, что совок развалился, и нет больше этой ерунды всякой воспитательной, глупой, типа все общее, захотел – подошел и отобрал. Конечно, я не знаю, как все будет развиваться дальше, когда дети вырастут. Но все, что от меня зависит в воспитательном плане, я делаю полностью. Маша уже учится читать по слогам у меня, мы учим с ней цифры, я вырезаю всякие развивайки из картона, типа модного ныне Монтесори, но Монтесори – дорогое удовольствие, и я просто делаю аналоги своими руками, и Маше нравится очень раскладывать кружочки в подходящие по размерам, вырезанные в картонной коробке дырочки круглые, формочки тоже раскладывать по нужным «домикам», подходящим по форме и размеру, и тд. У меня фантазия прекрасная, поэтому нам всегда есть, чем заняться с дочей. Мила тоже уже тянет голову свою к нам, смотрит с любопытством.

Возили Милочку в Морозовскую больницу, у нее так и гноились глазки, слезки не сходили временами, я просто измучилась протирать глаза ей. К счастью, ложиться в больницу не пришлось. Нам наша окулистка, которую я на дом за деньги вызывала, выписала направление, и мы поехали тоже за деньги пробивать слезные канальчики. Я думала, это долго, а у меня взяли Милу прямо в комбинезоне уличном, отнесли в кабинет, и через пять минут, я даже и удивиться не успела, что у меня ребенка моего так бесцеремонно отобрали, вернули мне ее обратно, уже все, оказывается, сделали! Честно говоря, я так была рада! Потому что ехать с шестимесячным ребенком 1,5 часа а машине – это не очень приятное занятие, благо, Мила у меня спокойная, с Машей вообще было мучение одно, если куда-то ехали довольно далеко, в Педиатрию, например, на очередное УЗИ сердечка, или анализы сдавать куда-нибудь, вечно приходилось ее отвелкать, развлекать, давать игрушки, книжки, воду, брелоки с ключами, телефон и пр и пр, потому что ей быстро все надоедало, и она начинала капризничать и кабениться. С Милой спокойней. В общем, теперь, надеюсь, глазки перестанут подгнивать. У Милы еще и ноготь на ноге вросший, на большом пальце, иногда воспаляется, хоть она и не ходит еще. Привязываю вонючую Вишневского. Что делать. После мази проходит, потом снова.

16 ноября. Вот и пришла, наконец, зима. Снег выпал за одну ночь, и уже не таял. Вообще, этот год очень хороший в плане погоды. Лето было жаркое и сухое, как раз для малышей (если бы еще в квартире не было так сыро и стыло – вообще было бы здорово), осень – теплая и сухая, желто-красная.

Девочки мои просыпаются в 6 утра, я не высыпаюсь, тк Милу кормлю в 24.00, а сейчас мы еще и дома сидим – у Милы красноватое горло и температурка 37,4. Как же сложно мерить деткам температуру, особенно таким, как Мила, приходится руками держать ей ручку, чтобы не поднимала и градусник не выскочил, а второй рукой я спектакль ей показываю, от градусника колпачки надеваю себе на пальцы левой руки, и как будто два клоуна выступают. Потому что детям, как ни странно, больше нравятся такие вот игрушки, коробочки от спичек, колпаки от градусников, пипетки, клизмы маленькие детские, и тд. Вот я с Машей так и научилась извращаться, показывать спектакли, пока температуру ей мерили, и я ручку ее держала одной рукой. А Маше часто мы мерили температуру, очень часто. И она пыталась вскочить, выкрутиться от меня, коза. Мила спокойно пока смотрит, как я пальцами шебуршу с колпачками от градусника. Маша мается без прогулок, да и я тоже. И так вот всегда почему-то совпадает, что все работают, и не с кем Машу отправить на улицу.

Господи, какое же это чудо, когди из микроскопического, не видимого вооруженным глазом сперматозоида появляется человек, или кит огромный у китов, или слон у слонов, а из маленького желудя – дуб, и тд! Смотрю на Милашку свою и радуюсь, снова роддом вспоминаю, и снова такая радость охватывает! Такие теплые воспоминания, просто чудо!

Маняшка, доча, если ты будешь читать эти строчки, то прошу тебя простить мне мою грубость, несдержанность в отношение тебя. Я часто не сдерживалась, и дергала тебя за ухо или за волосы, чтобы не лупить, но хоть как-то наказать. Это было, конечно, когда ты фардыбачилась и не хотела спать днем, мешала спать Миле, и тд. Твои дикие вопли, крики Не хочу-Не буду иногда просто выводили меня из терпения. Мне так жаль, что я не сдерживалась, прости. Ведь я очень люблю тебя, ты моя девочка, моя помощница. Но ты и Мила – это такой контраст! Ты орешь, визжишь, бросаешься на пол, ты с самого рождения была беспокойной, а Мила – само спокойствие, никаких скандалов, все молча. Не спит – просто лежит, не орет, просто смотрит на свои ручки, на потолок, и тд. И я часто думаю – вот если и Маша была такая! Только все дети разные, разный темперамент и характер, и я очень люблю тебя, моя деточка старшая, люблю вас с Милой одинаково. Даже если ты капризничаешь, я все равно люблю тебя. Когда ты спишь, я подхожу к кроватке, и смотрю на тебя с такой нежность, и мне так стыдно за свои оплеухи!

В 1998 году мы с Сережей подали заявление в ЗАГС 9 марта, сразу после праздника. Мы так решили сделать еще зимой, когда уже встречались довольно тесно во всех отношениях. А еще 6 марта дамские дни у меня дали сбой, но я не придала этому значения, тк для меня это было нормой, разница в 5-7 дней, да и вообще у меня была дисфункция одно время, дамские дни пропадали на полгода, ни с того, ни с сего, еще в школе и универе, хотя тогда я еще не общалась с мужчинами и близко, хаха, я вообще никак с ними тогда не общалась. Была как Синий чулок. Вот и в этот раз я не обратила внимания на сбой. Только 16 марта решила сделать тест на беременность. И….Я была очень удивлена, я не знала, что должна испытывать при виде положительного теста, мне было только очень любопытно, что же будет дальше. Конечно, было тяжело играть свадьбу и венчаться с токсикозом, а он был у меня жуткий совершенно весь первый триместр, но мы ведь решили с Сережей это заранее, еще не зная про беременность. И мне хотелось свадьбу, как положено, с платьем, машинами, катаниями и тд. Хотя мои родители, когда Сережа приехал просить к нам моей руки, и мы сидели за столом, сказали, что у них денег на свадьбу нет, причем мама так злобно это сказала! Ну, мы с Сережей тогда оба хорошо зарабатывали, и нам 300 долларов хватило на все-про все, единственное, что мы отмечали свадьбу не в ресторане, а на поселке, в доме дедушкином, потому что рестораны все были далеко, и дорогие, это сейчас у нас в городке на каждом шагу и кафе, и рестораны, и не дорого. Гуляй – не хочу. Тогда было еще не так. Я купила платье, точнее, мы сшили его у портнихи на метро Щелковская, там есть универмаг большой, мы там искали платья, но они все очень дорогие были, и увидели объявление на стене – пошив свадебных платьев. Пошли в эту квартиру, какой-то там Парковый переулок, их 16 всего, уже не помню, какой именно, заказали, и приличное платье она мне сшила, по моей фигуре, атласное, только я зря обклеить решила его кружевами, без кружевов оно выглядело бы богаче. Ну, тогда были кружева в моде, тогда ведь только стало все это появляться в продаже, после Перестройки. Потом я купила себе шляпку-таблетку с вуалькой, и перчатки длинные. Проблемой было купить белые туфли, пришлось покупать не очень изящные, на толстом каблуке, а-ля 60-е годы. Но других не было. Нет, конечно, в дорогих бутиках они были, только таких денег у меня не было. Так что у нас было более- менее все пристойно с Сережей, три Волги на свадьбе (мой папа у себя в магазине попросил трех шоферов подхалтурить, возить гостей), Пашкина машина – Ниссан Максима, и все, кажется. На свадьбе все всё делали, как положено, пришли к нам в подъезд гости с Сережей, чтобы меня выкупить, за каждую дверь в подъезде платили бутылкой Шампанского или денежками, конкурсы Сереже устраивали, это Женя, моя сестра двоюродная, все организовывала, она любит. Они с Пашей были свидетелями у нас на свадьбе. Все было нормально, потом, после ЗАГСА, кататься поехали в Подольск, к памятнику Мересьеву, кажется. В Москву решили не ездить, пробки. Я сдерживала токсикоз еле-еле, боялась в обморок грохнуться, так что вот так, лучше, конечно, если бы все с ребенком приключилось бы на пару месяцев позже. Потом, на следующий день после росписи, мы еще венчаться ездили в Былово, тоже я стояла, думала, как бы не блевануть, пардон. Вот так. А с Милой все было по-другому, ее рождение мы уже планировали, даже раньше планировали родить, но помешала операция моя в марте 2000 года, киста, совершенно неожиданно. Потом я снова проверялась на всякие инфекции, мало ли, в больнице могли занести в ходе операции, на всякие хламидии снова проверялась, из-за которых Маша и родилась раньше, как потом оказалось, а не из-за ковра, который я тащила с балкона. А хламидии достаются нам от родителей, и могут спать в организме до определенного момента, до беременности, например. Это все я читала, и мне врачи говорили тоже потом. И вот в июле 2000 года мы с Сережей решили – пора рожать второго. Только ничего не получилось. Тогда мы повторили попытку уже в августе (с 30 августа по 6 сентября). Через две недели я протестировалась, т к дамские дни не пришли, но тест был отрицательным. И тут по утрам я жутко стала хотеть есть, просто до обморока. И весь день тоже ела, как из пулемета. Однажды у нас была мама, и она меня застала за поеданием Машкиной молочной каши, и подозрительно спросила про беременность. Вот она вечно с какой-то злобой все спрашивает или говорит, и я себя сразу чувствую всегда преступницей как будто какой-то, честное слово, у меня внутри сразу все сжимается! Я ответила, что тест отрицательный. Еще через неделю я снова купила тест, и он показал какой-то невнятный ответ. А вот уже третий тест сказал точно – ребенку быть! Я четко помню этот момент: Маша тепло одета, тк дома холодно, еще не затопили батареи, она сидит за столиком детским в большой комнате (как бы бабушкиной), за моим старым детским столиком голубым, на стульчике детском, тоже еще моем старом, как в детских садиках, но не хохломском, а простом, такие стульчики простые деревянные были в садиках в 70-е годы, Сережа тут же с красками сидит, помогает Маше раскрашивать что-то в альбоме, Маша вся в красках уже перепачкалась, кофточка тоже, и стол, и папа Сережа, ну, все, как положено, и тут я вхожу в комнату и говорю про второго ребенка, я их обрадовала. И понеслось: я ела сметану банками ,с батонами белого хлеба, ела курицу, мясо, сыр, овощи, фрукты, я ела вообще все! Есть хотелось просто до обморока, до головокружения. Но сердцу было тяжело, потому что я сразу разъелась жутко. Первый триместр я почти всегда лежала, а Маша играла рядом, потому что даже поход в туалет вызывал у меня жуткое сердцебиение и дурноту, темнело перед глазами, как он каких-то непомерных нагрузок, хотя и живота еще не было почти. И это – помимо традиционного для меня токсикоза первого триместра. Скакало давление, мне было аж страшно, потому что если так вот сейчас, в первом триместре, помимо токсикоза еще и вот это все то что будет дальше? Ведь нагрузки только врзрастут. Но опытный терапевт мне сказал (наша любимая Камаловская, конечно же, наш частный доктор и зав. Детским отделением в нашей больнице РАН), что все это – последствия двух моих общих наркозов с разницей всего в один месяц, когда оперировали эрозию шейки и кисту (полостная операция). Это была огромная нагрузка на организм. И что потом будет легче. И действиельно, второй и третий триместр были более спокойными, хотя очень часто был тонус матки, я лежала на сохранении, мне делали уколы Папаверина и еще что-то расслабляющее. И я боялась, что у меня будет выкидыш, мне даже снились страшные сны, что пошло кровотечение. Но, слава Богу, я доходила до срока, правда, Милена должна была родиться 1-7 июня, а не 30 мая. Но в ночь на 30 мая был сильный ливень, и Мила стучала кулаками по животу, и воды решили отойти за компанию с дождем. Да, Мила так сильно брыкалась, что мне как будто под дых били, приходилось даже сгибаться пополам. И в эту ночь я очень хотела есть. А когда я была голодная,Милка так сильно лупасила меня своими коленками и кулачками, что весь девятый месяц я просто боялась, что она выскочит. И вот я лежу голодная, 3 часа ночи, а вставать тяжело, это целый подвиг – встать с таким животом с кровати, это как бегемота поднимать подъемным краном, только мне самой приходилось, без крана, живот огромный, он меня придавливал к кровати всегда, идет дождь за окном, ливень, и тут Мила стала ворочаться, козявка, голодная ведь, и я еще подумала – вот она каааак топнет сейчас, и….И я прямо как чувствовала. Она там топнула ножкой, или коленкой ткнула, или пяткой, не суть, раздался мягкий хлопок, и полился Ниагарский водопад. Было столько воды! Литра 4 вытекло на кровать, и еще литра 2, наверное, в машине. Но на этот раз все прошло по сценарию, как надо. Как я планировала и как себя настраивала. Как меня снова не стращала мать. Я поставила стену от нее. И все прошло чудесно. Пошли схватки, сначало через 7 минут, потом через2, но я уже была в роддоме. Я стояла в палате, и между схватками смотрела в окно, где было уже утро, и люди из соседних домов-высоток выгуливали своих собак под дождиком. И это было так уютно!