Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

Так интересно, ведь каждая фамилия посредством брака или облагораживается, или, наоборот, опускается на ступень ниже. Например, мы, Юхмановы, деградируем, увы, у меня муж отнюдь даже не мещанского происхождения, крестьяне простые, вот мама из деревне выбилась вроде в мещане, правда, за это мы поплатились с братом здоровьем – наследственными нервными болячками. А теперь вот я опустилась на ступень ниже, да и у Миши, брата моего, сожительница Ира тоже из деревенских, увы. К тому же она вообще из неблагополучной семьи, отец алкоголик, в разводе,мать Иру и ее сестру Наташу бросила, Ире было два, Наташе 4, и мамашка их бросила (!!!!) и уехала в Москву жить, нашла другого мужика и родила еще ребенка. А Иру и Наташу растила бабушка. А мамашка так и не появилась. Это вообще караул просто.

Ну, зато Ира устойчива к обморокам, не малохольная, у нее нет страхов, ей везет. А я вечно боялась дома одна оставаться, когда после школы приходила, а дядя Ваня в деревню уехал в обед, папа его вынес к Запорожцу инвалидному, и все, и я одна до вечера. Вот и пошли у меня панические атаки, когда похороны с музыкой шли у меня под окнами, я потом к соседке прибежала спасаться, к тете Тоне, из квартиры №98, у нее дома всегда была ее племянница Ада, она меня в первый класс даже водила одно время, она тогда в 10 классе была, и такой взрослой казалась! Я там у Ады рисовала сидела, всякие блестяшки перебирала, пуговки, бусинки, и мне все у нее казалось таким серьезным и взрослым, прямо благоговение меня охватывало священно какое-то.

Да, трусиха я была знатная всегда, боялась аппендицита тоже до паник просто, думала, что даже от косточки апельсина он может быть, поэтому, если мне случалось вдруг проглотить семечку или косточку какую-то, то я начинала мучительно ждать загниения аппендицита и операции, а если вдруг живот начинал побаливать ( ну, как мне казалось от страха), то у меня паническая атака снова начиналась, что все, это аппендицит.

Мне так нравится вечерняя Москва! Летом – это солнце на глухих высоких стенах старых работных домов в центре, в старых дворах, еще дореволюционной постройки, на старых кирпичных желтых или розовых обшарпанных стенах….Особенно это все здорово часов в 10 вечера, когда уже нет летнего зноя от асфальта и машин, солнце начинает потихоньку садиться, и старинные московские дома отбрасывают тени друг на друга, на эти глухие матовые стены. И так свежо на улице, скоро ночь, так уже спокойно! А зимой – это вечерние окна домов, за которыми, кажется, так тепло и уютно всегда! Там вкусная еда, телевезор жужжит, и так с улицы приятно смотреть на все эти яркие окна домов! Едешь вечером мимо этих домов на автобусе или трамвае , и так уютно внутри тоже становится!

Почему-то вот у нас в декабре всегда возникают проблемы. Просто из ниоткуда. В декабре 1998 году мой муж ехал домой после корпоратива на работе, выпил там, разумеется, он же не может без этого, и уснул в метро. И не приехал домой. Я всю ночь просидела у окна, ждала, волновалась, уже думала, что его убили там где-нибудь, он ведь петушистый у нас, мог и подраться. А я только начала успокаиваться после мытарств наших с Машей, после роддома и больниц, мы только-только приехали, наконец, домой. И тут – все, муж пропал. Я обзвонила морги ночью, это было крайне неприятно, позвонила свекрови, думала, может, он к ним поеха ночевать, мобильных у нас тогде не было еще. Только под утро мне позвонила его тетка, у нее первый муж был военным, и там по каким-то каналам он узнал, что Сережа (он только уволился из армии, но у него с собой еще был военный билет, к счастью, поэтому милиционеры в метро его не избили, они ведь любят издеваться над пьяными мужиками) ночевал в военной комендатуре в Москве где-то. Он уснул в метро, ничего не помнил, потому что, как выпьет, иногда вообще у него память отшибает, причем его родня мне это с такими шутками рассказывала, а я была в шоке, что я за мужа-то себе нашла, приключение на свою задницу. Он уснул, в общем, в метро, его менты обчистили, забрали премию, шампанское и подарок детский (на работе выдали ему), потом увидели военный билет, не стали связываться, и сдали в военную комендатуру. Там он и спал, пьяный. Утром приехала свекровь ко мне, вся испуганная, как же, боялась, что я его выгоню сразу, потому что у меня-то семья приличная, ничего такого даже и близко не было никогда, и вот она прямо чуть не в ножки мне кланялась, чтобы я Сережу простила. Блин, а я такая дура тогда была наивная! Мне было главное, чтобы Маша не болела, а вот на такие серьезные вещи я не обращала внимания. Дурочка, наивная дурочка! Вот теперь, в этом году, снова в декабре проблемы – Сережа догнал Тойоту на 1600 долларов, потом ему еще машину немного помяли, на 200 долларов. В общем, все вот так.

Мне всегда помогал Сергий Радонежский, я его просила о поступлении в ВУЗ, потом – о переводе на дневное, чтобы два года сессии сдавать на отлично, тоже помог, только я передумала переводиться, просила хорошую работу Сергия и Матрону – получила место у Паши, интересную работу и отличную зарплату, просила о муже – нашел, даже Сергея тоже, вот так. Да, сила у него большая. И мне так хочется съездить в Лавру, в Сергиев Посад. Попросить надо его, чтобы помогла мне отгонять всякие идиотские мысли сделать плохое своим детям только заради того, чтобы снова ощутить стресс, адреналин, ради острых ощущений, чувство жалости чтобы ощутить к детям, и пр. Бред полный. Это все психика. Это все от рутины, от нехватки ощущений, волнений, адреналина, от однообразия жизни.

Очень часто у меня возникает ощущение, что я в мире одна, что все, что меня окружает – дети, муж, родня – все это не мое, все это какое-то постороннее, все идет как будто мимо меня, а я просто наблюдаю, что-то корректирую, но я не в этом процессе, я стою рядом только, не мое!

Сейчас у нас в городке даже на лыжах покататься негде. Раньше все ездили на Пучковскую горку, а теперь она засроена коттеджами, там, говорят, забор даже стоит. Для меня эти поездки на лыжах в детстве были приятны только туда и там покататься, а обратно мне уже было лень ехать, и я закатывала скандалы, что падаю от усталости (5-7 лет), и папа цеплял свои палки к моим и вез меня за них, как на паровозике. И это было так здорово! Ветер в лицо, и напрягаться не надо.

Только однажды мы кота, растерзанного собаками, увидели на лыжне, это был такой диссонанс невороятный – белым-бело все кругом, сугробы, лыжня, деревья в инее все белом стоят, все белое, как будто в сказке, и – яркие кровавые следы на лыжне, кучки шерсти, папа меня тогда закрыл от этого вида, мол, ой, смотри, там вон вдалеке снегири на дереве, и белка еще, смотри туда, в сторону! И быстро меня оттер от этого ужаса на снегу. Только я все равно немножко видела. И меня поразил именно этот цветовой диссонанс, ну, и котика было жалко, конечно. Только я в детстве спокойно такие вещи все воспринимала, у меня не было страха. Мне было все равно. Наверное, защитная реакция организма.