Карл Маннергейм - Карл Густав Маннергейм. Мемуары

Севернее Ладоги в полосе Олонец-Пораярви действовала 8-я армия в составе семи дивизий, одной танковой бригады, поддерживаемая тяжёлой артиллерией. Её задача: зайти в тыл армии Карельского перешейка.

В полосе Репола-Ухта-Кандалакша вела наступление 9-я армия с задачей выйти к северной части Ботнического залива и перерезать коммуникации со Швецией.

Наконец, на побережье Северного Ледовитого океана действовала состоящая из нескольких дивизий 14-я армия.

Таким образом, против наших девяти дивизий стояло 26— 28 дивизий и значительное количество специальных войск, всего полмиллиона человек. Авиация противника, по нашим подсчётам, насчитывала примерно 800 самолётов. Эти данные могли лишь свидетельствовать, что наши расчёты о силах, которые противник намеревался сосредоточить как на Карельском перешейке, так и на почти бездорожном театре военных действий от Ладоги до Северного Ледовитого океана, были довольно оптимистическими. Мы, в частности, предполагали, что в Карелию близ Ладоги в связи с трудностями транспортировки могли забросить максимум три дивизии. В течение осени 1939 года русские всё же значительно увеличили сеть дорог и продолжали строительство железнодорожного пути от Петрозаводска на Суоярви. В приграничном районе были сосредоточены огромные материальные резервы. Противник, таким образом, неожиданно для нас в начальном периоде войны сосредоточил на этом участке целых семь дивизий, а в ходе войны их число возросло до десяти. Однако вскоре оказалось, что и расчёты русских были ошибочны, ибо, несмотря на все подготовительные мероприятия и вспомогательные средства, снабжение больших сил, действовавших на этом протяжённом лесистом участке, порождало огромные трудности.

Хотя положение и выглядело угрожающим, всё же и здесь были возможности ведения активной обороны. Противник наступал колоннами, у которых пока отсутствовала возможность взаимодействия, поскольку колонны разделяли многомильные участки глухомани. Местность, покрытая лесом, мешала противнику использовать своё превосходство в численности и технике так, как на богатом дорогами Карельском перешейке. Это предоставляло нам возможность атаковать колонны поодиночке, наносить удары по их флангам и тылу, не слишком нарушая при этом собственные связи. То обстоятельство, что зима на северных участках вступила в свои права гораздо раньше, увеличивало наши возможности. Нужно было разбить продвигающиеся вперёд колонны ещё до того, как они, отойдя от границы, достигнут обжитых районов, где дорожная сеть предлагала бы им лучшие связи и сделала бы возможным продолжение наступления в направлении железной дороги Сортавала-Нурмес-Оулу.

В этой ситуации мне пришлось принять ряд самых тяжёлых и масштабных решений в Зимней войне. Всё свидетельствовало о том, что на главный оборонительный рубеж Карельского перешейка вскоре будет предпринято генеральное наступление. Поэтому я решил усилить войска этого фронта всеми имеющимися в моём распоряжении резервами в надежде, что слабая оборона восточного фронта всё же выдержит. Однако неожиданно быстрое продвижение противника на том участке не позволило осуществить эти планы. Мне вместо этого пришлось направить большую часть скромных резервов на восток, в район Толвоярви, Кухмо и Суомуссалми.

Так главнокомандующий потерял третью часть боевой численности своего основного резерва (6-я дивизия), когда 5 декабря в соответствии с приказом один полк (16-й пехотный полк) и один артдивизион были направлены через Вяртсиля в Толвоярви. Другую мою большую резервную часть, 9-ю не полностью укомплектованную дивизию, дислоцировавшуюся на подступах к Оулу, пришлось раздробить, и один её полк (25-й пехотный полк) направить в Нурмес, бросив во фланг противнику, наступающему в направлении Кухмо, а 27-й пехотный полк погрузить в вагоны и перебросить в Суомуссалми, куда уже был послан один батальон в качестве первоначального подкрепления. На другие критические участки также надо было направить подкрепления, несмотря на то, что их численность, боевая подготовка и вооружение были недостаточными, и на то, что они в таком виде не были пригодны для ввода в бой. Но нужда законов не знает, поэтому срочно создали группу А в составе трёх батальонов, сформированных из резервистов, и бросили её на направление Иломантси, а один батальон резервистов направили для укрепления фронта в Салла.

Поскольку нельзя было оставить без резервов основной театр военных действий, все оставшееся отправили туда. Остатки 6-й дивизии передислоцировали на участок юго-восточнее Выборга, где их использовали для строительства укреплений на линии, позднее названной «промежуточной позицией». Одновременно я приказал устроить на всех дорогах западного участка Карельского перешейка противотанковые препятствия. Группа В. также сформированная из трёх батальонов резервистов, была переброшена на восточный участок перешейка, где она приняла участие в укреплении задней линии обороны.

Наиболее критическим положение продолжало оставаться на участке севернее Ладожского озера, где фронт 4-го армейского корпуса отошёл назад. В наших военных играх оперативные планы обычно предусматривали нанесение контрудара с участка железной дороги Леппясюрья-Лаймола во фланг противника, наступающего в прибрежной полосе. Поэтому у нас не вызвал особой заботы тот факт, что колонны русских приближаются к Кителя, а вот то, что нам не удавалось задержать продвижение противника в районе железной дороги на Суоярви и по дорогам, проходящим севернее Суоярви и ведущим в Толвоярви и Иломантси, могло представлять опасность для всего запланированного контрудара. Было ясно, что у генерал-майора Хэгглунда, командующего 4-м армейским корпусом, отсутствуют возможности овладеть всеми критическими ситуациями, возникающими на столь протяжённом фронте. Поэтому я решил выделить самую северную полосу — Толвоярви-Иломантси — и подчинить её новому командующему.

Поскольку войска на этой полосе могли оказаться лицом к лицу с противником, значительно превосходящим их по силе, необходимо было для разрешения критической ситуации подобрать подходящую кандидатуру. Мой выбор пал на полковника Талвелу, который, являясь членом совета по военному оборудованию, находился в моём распоряжении. Ещё со времён освободительной войны я знал его как бесстрашного и волевого руководителя, который даже обладает некоторой долей наглости, необходимой для нанесения контрудара по противнику, превосходящему нас по силам. Ещё перед моим отъездом в Ставку полковник Талвела лично просил меня дать ему командную должность на фронте, и тогда он, говоря о неудачах первых дней войны в Карелии, высказал интересные замечания.