Карл Маннергейм - Карл Густав Маннергейм. Мемуары

Бомбардировочная авиация базировалась в Эстонии, в окрестностях Ленинграда, в Олонце, в Беломорской Карелии, откуда можно было долететь до любого пункта на территории Финляндии. Такая разбросанная группировка предоставляла русским определённое преимущество, ибо погода редко препятствовала полётам со всех аэродромов сразу. ВВС Советского Союза хорошо справлялись с трудностями, порождаемыми суровой зимой: пригодился опыт, полученный при полётах в арктических условиях. Исключительно ясная погода января и февраля позволила наносить гораздо больше бомбовых ударов, чем можно было предполагать в погодных условиях обычной зимы.

Несмотря на огромную численность (примерно 2500 самолётов), советские ВВС не оказали решающего воздействия на ход войны. Удары, наносимые по войскам с воздуха, особенно в начале войны, были робкими, и бомбардировки не смогли сломить волю нации к обороне. Тотальная воздушная война встретилась в нашей стране со спокойным и критически мыслящим народом, которого угроза извне закаляла и объединяла. И всё же потери были довольно велики, так как всего было сброшено около 150000 фугасных и зажигательных бомб общим весом примерно 75000 тонн. Было убито более семисот гражданских лиц, а ранено вдвое больше. Работа по защите населения не прошла впустую.

Стратегическую задачу — разорвать наши внешние коммуникации и добиться развала движения транспорта — русским выполнить совсем не удалось. Наше судоходство, сконцентрированное в Турку, не было парализовано, хотя город и бомбили более 60 раз. Трудно понять, почему русские для этой цели не сосредоточили лёгкие подразделения флота в портах Балтики, но объяснить это, пожалуй, можно лишь тем, что они с самого начала рассчитывали на «молниеносную войну». Единственным путём, связывающим Финляндию с заграницей, была железная дорога Кеми-Торнио. По ней шла самая большая часть экспорта и завоз военного оборудования. Этот путь остался целым и невредимым до самого конца войны. Правда, некоторые железнодорожные перевозки приходилось совершать в ночное время, но в основном железные дороги с честью справились со своими задачами. Небольшие повреждения, наносимые им вражеской авиацией, быстро ликвидировали. Производство военного снаряжения также шло без больших срывов.

Результаты воздушных налётов, бесспорно, не соответствовали тому напряжению, которое пришлось пережить нашему народу. Но во что встала воздушная война русским?

По данным Ставки, было сбито 684 самолёта, однако в соответствии с проверенными впоследствии сведениями военных дневников это число увеличилось до 725, кроме того, шведские лётчики сбили в Лапландии 12, да шведская зенитная артиллерия уничтожила 10 машин. «Уверенными» случаями считали сбитие только тех самолётов, которые упали или совершили вынужденную посадку на территории Финляндии, а также тех, место или причину падения которых можно было достоверно доказать. К «неуверенным» относили случаи, когда наблюдали попадание или видели, что самолёт падает, по большей части оставляя за собой дымовой след, но нельзя было установить место его падения. В последнюю группу было отнесено 103 машины, и ясно, что большая часть их либо разбилась, либо серьёзно была повреждена. Если к тому же учесть, что, как минимум, 5 процентов от общего количества самолётов, как и у нас, гибнет от неисправности или от дефектов моторов, а также по другим подобным причинам, то можно с полной уверенностью считать, что русские потеряли 872 самолёта, а если добавить и «неуверенные случаи», то потери составят 975 самолётов. В этой связи вклад нашей зенитной артиллерии заслуживает особого упоминания. Она в общей сложности сбила 314 машин и повредила более 300. Число выстрелов относительно одного сбитого самолёта в среднем составило 54, а у автоматического оружия — 200, что следует считать хорошим результатом. Потери лётного состава у противника были в 2—3 раза больше, чем потери среди нашего гражданского населения. Такая воздушная война не стоит свеч!

На пороге 1940 года у Советского Союза, по расчётам, в европейской его части, было примерно 5000 самолётов первой линии, примерно половина из них была задействована в войне против Финляндии. Из этих последних уничтожена была примерно половина. Потери были тем более чувствительны, поскольку большинство из сбитых машин представляло новейшие советские модели. В конце февраля все больше стало появляться самолётов старых моделей. Напряжённость обстановки характеризовало то, что противник был вынужден слать на фронты в Финляндию самолёты с довольно далёких баз, вплоть до Дальнего Востока.

В финских ВВС в начале войны было всего лишь 96 машин, и из них большая часть устаревшие. Общее число самолётов во время войны достигло 287 машин, из них 162 истребителя. Мы потеряли 61 самолёт, или 21 процент всего их количества.

13 марта 1940 года я в приказе сказал, что только число павших у противника составляет примерно 200000 человек. Наркоминдел Молотов, в свою очередь, утверждал, выступая на сессии Верховного Совета 29 марта 1940 года:

«Война с финнами потребовала как от нас, так и от них тяжёлых жертв. По данным Генерального штаба, число павших и умерших от ран с нашей стороны составило 48745, а раненых — 158863 человека. Финская сторона пытается преуменьшить количество своих потерь, но оно значительно превышает наши потери. Генеральный штаб считает, что финны потеряли, как минимум, 60000 убитыми, без учёта умерших от ран, и 250000 человек ранеными. Исходя из того, что общая численность финской армии составляла 600000 человек, можно утверждать, что она потеряла убитыми и ранеными более половины своего состава» [31].

В ответ на это следует, прежде всего, сказать, что численность финской армии в течение всей Зимней войны не подымалась до 600000 солдат. В начале войны наша полевая армия состояла из десяти дивизий и различных специальных частей, то есть в ней насчитывалось, округлённо говоря, 175000 человек личного состава, а потом численность колебалась между этой цифрой и 200000. Правда, в течение войны в полевую армию влили две новые по численности и вооружению неполноценные дивизии, но это не означало солидного увеличения численного состава армии, так как упомянутыми дивизиями мы едва лишь смогли закрыть потери действующих частей и подразделений. Реальные потери: 24923 убитых и умерших от ран, а также 43557 раненых. Эти тяжёлые потери, как видим, даже близко не подходят к цифрам, которые называют советские официальные органы. Если бы случилось так, как утверждают русские, это означало бы, что армия Финляндии вообще оказалась небоеспособной.

Невозможно поверить и в то, что когда-нибудь будут известны точные цифры потерь русских, но суммарный подсчёт позволяет подобраться близко к ним.