Нельсон Мандела - Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Как-то я поинтересовался у него: «Скажи мне правду: когда ты выходил из тюрьмы после двадцати семи лет заключения и шел к своей свободе, разве ты забыл свою ненависть к своим мучителям?» И он ответил: «Безусловно, я продолжал ненавидеть их. Они так долго держали меня в заключении. Они издевались надо мной. Я не видел, как растут мои дети. Я лишился своего брака, потерял лучшие годы своей жизни. Я испытывал чувство озлобленности. И мне было просто страшно, потому что я так долго был лишен свободы. Но, приблизившись к машине, которая должна была увезти меня, я понял, что если я, миновав тюремные ворота, сохраню в себе ненависть к своим тюремщикам, то они останутся со мной. А я хотел стать свободным. И поэтому я отказался от ненависти. Я забыл ее. Я простил своих мучителей».

Забыв ненависть, Мандела сохранил свой разум и свое сердце. Они понадобились ему, чтобы возглавить страну. Как он объясняет в автобиографии, «чтобы заключить мир с врагом, нужно сотрудничать с ним; он в таком случае становится твоим партнером». Такое партнерство дается весьма нелегко. Разъясняя, почему Африканский национальный конгресс принял судьбоносное решение отказаться от политики ненасильственных действий и взяться за оружие, Мандела пишет, что у него не было другого выбора, поскольку «угнетатель определяет характер борьбы».

Но характер победы определил не угнетатель, это сделал Нельсон Мандела. Победа над апартеидом в Южной Африке была определена двумя существенными факторами: примирением с теми, которых объединила борьба с силами апартеида, и разделением с ними власти. Нетрудно понять, что разделение власти было результатом светлого ума Манделы, а примирение – проявлением его большого сердца. Будущее, которое он создал, было бы невозможно без упомянутых факторов.

Один из моих знакомых однажды стал свидетелем примечательной сцены в аэропорту Южной Африки с участием Манделы. Он рассказал мне эту историю. Нельсон Мандела, в то время уже Президент ЮАР, заметил даму, которая проходила мимо него со своей дочерью – красивой девочкой пяти или шести лет, со светлыми волосами и голубыми глазами. Мандела подошел к этой девочке, наклонился, пожал ей руку и спросил: «Ты знаешь, кто я?» Ребенок улыбнулся в ответ и сказал: «Да, ты – Президент Мандела». Нельсон Мандела сказал: «Да, я – твой Президент. А если ты будешь усердно учиться в школе, многому научишься и будешь хорошо ко всем относиться, то ты тоже сможешь, когда вырастешь, стать Президентом Южной Африки».

Поняв всю бесчеловечную сущность апартеида, Нельсон Мандела осознал также то, чего так много людей не смогли уяснить: угнетатель сам является узником предрассудков и ограниченности ума, одни и те же цепи связывают всех южноафриканцев, независимо от цвета их кожи. Эта замечательная книга, которая сейчас перед вами, – хроника того, как ее автор сначала освободил самого себя, а затем своих сограждан, взяв их с собой в долгий путь к свободе.

Как станет ясно читателям этой книги, у нее давняя история. Я начал писать ее тайно в 1974 году во время своего заключения на острове Роббен. Эта рукопись вряд ли была завершена, если бы не усилия моих старых товарищей Уолтера Сисулу и Ахмеда Катрады, которые сделали все возможное, чтобы оживить мои воспоминания. Копия рукописи, которую я хранил при себе, была обнаружена властями и конфискована. Однако мои сокамерники Мак Махарадж и Ису Чиба обладали не только уникальными каллиграфическими навыками. Они также позаботились о том, чтобы оригинальная рукопись благополучно дошла до места назначения. Я возобновил работу над ней после своего освобождения из тюрьмы в 1990 году.

С момента моего освобождения мой рабочий график был насыщен многочисленными обязанностями и делами, которые оставляли мне мало свободного времени для писательской деятельности. К счастью, мне активно помогали мои преданные коллеги, друзья и профессионалы, которые оказали содействие в завершении этой работы. Я хотел бы выразить им свою признательность.

Я глубоко благодарен Ричарду Штенгелю, который сотрудничал со мной в создании этой книги, оказав неоценимую помощь в редактировании и доработке ее первых частей и в написании ее завершающих разделов. Я с нежностью вспоминаю наши ранние утренние прогулки по Транскею [1] Транскей – первый из бывших так называемых автономных регионов (бантустанов) народностей группы банту у восточного побережья ЮАР. – Прим. переводчика. и многочасовые беседы в Шелл-Хаусе [2] Шелл-Хаус – штаб-квартира Африканского национального конгресса, расположена в центре Йоханнесбурга. в Йоханнесбурге и в моем доме в Хоутоне. Хотел бы выразить особую признательность Мэри Пфафф, которая помогала Ричарду в его работе. Я также активно пользовался советами и поддержкой Фатимы Меер, Питера Магубейна, Надин Гордимер и Иезекииля Мфалеле.

Особую дань уважения хотел бы выразить моему товарищу Ахмеду Катраде за долгие часы, потраченные им на просмотр, правку моего текста и придание точности изложенной мной истории. Я крайне признателен сотрудникам моего офиса Африканского национального конгресса, которые терпеливо разбирались с техническим аспектом создания этой книги. Особая благодарность – Барбаре Масекеле за ее эффективную координацию этой деятельности. Икбал Меер также уделил много сил обеспечению издания моей книги. Я благодарен своему редактору Уильяму Филлипсу из издательства «Литтл, Браун энд Компани», который руководил этим проектом с начала 1990-х годов и редактировал текст, а также его коллегам Джордану Павлину, Стиву Шнайдеру, Майку Мэттилу и Донне Петерсон. Я также хотел бы поблагодарить профессора Гейл Герхарт за ее рецензию на мою рукопись с фактологическим комментарием.

Помимо жизни, крепкого телосложения и прямой связи с правящей династией тембу, мой отец дал мне также при рождении имя Ролилахла. На языке народа коса Ролилахла буквально означает «дергающий ветку дерева», однако его более точным разговорным значением следовало бы считать «нарушитель спокойствия», «проказник». Я не верю, что имя человека определяет его судьбу или что мой отец каким-то образом смог предсказать мое будущее, но в последующие годы мои друзья и родственники были готовы приписать этому имени, данному мне при рождении, множество потрясений и бурь, которые я вызвал и пережил сам. Более знакомое широкой общественности английское (или христианское) имя мне было дано в мой первый школьный день. Однако я несколько забегаю вперед.