Ольга Бочкова - Не дам себя в обиду! Правдивые истории из жизни Виты

Вита спокойно относилась к своей внешности до этой истории.

В восьмом классе случилось так, что в Виту «влюбился» заводила-хулиган. Началось все с банальных ребяческих «проявлений внимания»: украсть что-то из личных вещей, забрать рюкзак, ущипнуть… Этакие попытки обратить на себя внимание. От взрослых в школе Вита в основном слышала: «Не обращай внимания, и отстанут». Маме Вита не говорила, опасаясь, что та расскажет папе, и тогда от Виты не останется и мокрого места. Папа убежден, что если к девочке пристают, значит, она спровоцировала такое поведение.

Бездействие Виты только ухудшало ситуацию: по вечерам парни уже втроем-вчетвером стали караулить Виту в коридорах школы, а то и ловить в туалете, зажимать и держать силой. В те моменты она очень злилась, потому что не могла дать нужный отпор – она была небольшой, а группу ребят трудно одолеть. В одну из таких встреч Вита не выдержала и крикнула при всех: «Не старайся ты так, ты мне не нравишься, понял? Отвали от меня!» Она увидела, как изменилось выражение лица у главаря всей компании, он отступил от Виты и небрежно бросил: «Да кому ты нужна, кролик. Нам не с кем было повеселиться, – и тут же добавил своей свите: – Валим отсюда». Вите было обидно, она уже надеялась, что это прозвище не вернется к ней с начальной школы, – и тут опять. Потекли слезы, она пошла домой.

На следующий день, когда Вита пришла в школу, она вошла в класс и как обычно поздоровалась со всеми. Но что-то было не так… 27 человек сидели в классе, но ни одна голова не повернулась в ее сторону. На доске было написано: «Кролик Вита».

У Виты даже голова закружилась сначала. Она подумала, что ей это мерещится, и подошла к своей соседке по парте с вопросом «Что случилось?», но и тут ответа не последовало.

Вита была в полной прострации. За что? Что она сделала? Она даже не связала случившееся со вчерашней стычкой с хулиганом. На перемене Вита попробовала поговорить наедине со своей подругой – девчонкой, с которой они общались чаще других. Она подловила ее в женском туалете.

– Маш, что случилось?

Маша явно мялась и не хотела разговаривать, но, оглядевшись и увидев, что рядом никого нет, все же заговорила:

– Думать надо было раньше, что и кому говоришь, ничего бы не случилось.

– Что «говоришь»? Я не понимаю, блин, что происходит!

– Все ты понимаешь, нам Пчелин все рассказал.

– Что сказал? Что я его отшила вчера?

– Что он тебя отшил, после того как ты заявила, что лучше всех в классе и никто тут тебя не достоин… Так что знаешь, Вит, посмотри на себя в зеркало для начала… Кролик.

Маша вышла, а Вита осталась стоять на месте, она не могла согласовать свои действия и мысли, которые скакали у нее в голове. Звонок на урок прозвенел, а она никак не могла выйти из ступора. В голове не укладывалось, что ситуация в классе повернется так резко за один вечер. Что такого нужно было сказать всему классу о Вите, чтобы ее возненавидели? Ей хотелось, чтобы ничего этого не было, чтобы провалились класс, школа, все ее одноклассники и Пчелин вместе с ними. Да что она ему вообще сделала, почему она-то?

Что делать? Вита пошла к учительнице и обо всем рассказала, но та уже знала историю с другой стороны, поэтому назидательным тоном сказала Вите, что они «просто хотят дружить, а ты вся такая птица гордая и заносчивая». Рассказать учителю, что ее зажимают, ловят после уроков, Вита не смогла.

Потянулись дни бойкота, с Витой не здоровались; обходили стороной; толкали плечом, проходя мимо, будто бы ее не было; не рассказывали, что задали, если она пропустила урок или не записала домашнее задание.

Однажды в понедельник Вита пришла в школу как обычно, и на уроке математики учительница объявила: «Добрый день. Все помнят, что сегодня контрольная? Надеюсь, вы успели подготовиться за выходные, эта оценка имеет значение для итогов четверти». У Виты запульсировало в висках, она подняла руку:

– Извините, пожалуйста, вы не предупреждали про контрольную.

– Я предупреждала ваших одноклассников и просила всем передать. Пчелин, ты готов?

– Да, Маргарита Ивановна. Всем сразу сообщили и еще в чате написали.

Весь класс одобрительно и злорадно поддакнул. А Вита вдруг вспомнила, что в пятницу мама сняла ее с последнего урока, а из чата одноклассники ее уже неделю как исключили. От обиды у нее навернулись слезы на глаза: неужели она бы не подготовилась, если бы знала? Но Вита не умела за себя постоять, она просто промолчала.

– Ты не готова, Вита? Я могу сразу поставить два.

– Нет, Маргарита Ивановна, я буду писать.

Осталось надеяться только на свою память и прежние знания. Но тема была сложной, и со всеми этими бойкотами Вита просто не могла сконцентрироваться на учебе нормально, поэтому в последнее время ее оценки стали хуже, это заметили все учителя. Слухи до мамы еще не дошли, но теперь Вита понимала, что уж после этой контрольной мама точно все узнает.

Вита получила два. Впрочем, она и не ждала другой оценки. Она не справилась ни с одним заданием не только потому, что не готовилась к контрольной, но еще и потому, что на протяжении урока никак не могла собраться с мыслями, в голове крутилось только одно: «Ну почему, почему я? Что я сделала? Почему меня все так ненавидят, даже учителя и родители?» И Вита страшно боялась момента, когда мама узнает про двойку, ведь тогда она узнает и о том, что Вита последние пару недель скатилась по всем предметам.

Был урок технологии. Обычный урок – девчонки отдельно от мальчишек. Все девчонки о чем-то там разговаривали, Вита же сидела в сторонке, учительница как будто ее не замечала. В этот момент вошла мама. По ее внешнему виду Вита сразу все поняла.

– Марина Борисовна, как у вас тут дела?

– Да как… Вот, посмотрите: болтают, отвлекаются, никак их усадить не могу.

– А Вита?

– Да все они, что вы не знаете их, болтушек?

Вита резко посмотрела на Марину Борисовну, ее щеки полыхнули: «Что-о?»

Она же сидела и молчала!

– Ой, серьезно? А я ведь за Витой, она мне нужна. Можно я ее заберу, Марина Борисовна? Это срочно.

– Конечно.

Вита обреченно встала и пошла. Как же ей было страшно! Она знала, что мать сейчас будет орать.

Они вошли в учительскую, в ее отгороженную часть, где обычно можно было выпить чаю.

Размах – и пощечина со всей силы.

Вита только успела набрать воздуха, слезы – градом, щека полыхает.

– Мам, ты чего?

– Позоришь меня! До чего ты докатилась! Посмотри, как ты учишься, как себя ведешь – совсем стыд потеряла…

Вита больше ничего не слышала, в ушах шумело, видела, как ее мать сквозь зубы что-то говорила: кричать было нельзя, ведь могут услышать другие учителя, и тогда мама потеряет лицо.