Наталья Сац - Новеллы моей жизни. Том 1
- Название:Новеллы моей жизни. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:издательство «Искусство»
- Год:1984
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Наталья Сац - Новеллы моей жизни. Том 1 краткое содержание
В этой книге — как говорила сама Наталия Ильинична Caц — «нет вымысла. Это путешествие по эпизодам одной жизни, с остановками около интересных людей». Путешествие, очень похожее на какой-то фантастический триллер. Выдумать такую удивительную правду могла только сама жизнь.
С именем Н.И.Сац связано становление первого в мире театра для детей. В форме непринужденного рассказа, передающего атмосферу времени, автор рисует портреты выдающихся деятелей искусства, литературы и науки: К.Станиславского, Е.Вахтангова, А.Эйнштейна, А.Толстого, Н.Черкасова, К.Паустовского, Д.Шостаковича, Т.Хренникова, Д.Кабалевского и многих других.
Книга начинается воспоминаниями о детских и юношеских годах и завершается рассказом о работе в Алма-Атинском оперном театре в 1944 году.
Новеллы моей жизни. Том 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Заморский» пошел с папой к нему в комнату, а мама рассказала нам, что это очень знаменитый режиссер, который приехал из Англии. Он будет ставить в Художественном театре «Гамлет, принц датский», музыку к спектаклю напишет папа.
Когда в следующий раз Гордон Крэг пришел к папе, я примостилась около приоткрытых дверей его кабинета. Английский режиссер, как и в первый раз, бегал по комнате, что-то показывая папе голосом, потом папа садился за рояль и, словно спрашивая, так ли он его понял, что-то играл ему, режиссер тут же на папином столе делал какие-то наброски карандашом (какие-то! Они были потом сложены у папы в столе, эти наброски по спектаклю! Крэг был не только режиссер, но и художник), потом снова папина музыка…
Они прекрасно понимали друг друга, хотя папа не знал ни слова по-английски, а Крэг — по-русски. Глаза у папы горели — ему, видно, еще больше, чем нам, нравилось смотреть на широкие движения режиссера — такие, за которыми хочется полететь самому. Он это потом нам не раз говорил.
А мне больше всего нравилось, как, когда папа садился за свое пианино и начинал играть, Гордон Крэг вдруг забивался в угол дивана, сжимался в комок и замолкал, а когда папа кончал играть, его руки снова летали, и он почти кричал «сплендид», «вери гуд».
Это были первые иностранные слова в моей жизни, и я была в восторге, что уже «заучила их», особенно после того, когда, как-то уходя от папы, Крэг чуть не задел меня дверью по носу и вместо Наталия назвал «Натаниэль».
Папа был вне себя от радости работы с Крэгом. Он повесил в своей комнате его портрет (там было что-то очень красиво написано). На портрете режиссер, как сейчас помню, снят в профиль, в белой пышной рубашке, длинные прямые волосы, рука с тонкими пальцами. Этот портрет висел у папы до самой его смерти.
Папина музыка к «Гамлету» — самая моя любимая. Только фанфар я боялась больше, чем Нина Анатому. Мне никогда не говорили, о чем эта музыка, но когда я ее слушала, похоронная процессия почему-то всегда ползла в воображении…
Помню ясно, как некоторое время папа не позволял нам ходить в его комнату, сделал там какие-то приспособления, подвесил колокол и однажды ночью, когда дул сильный ветер, открыл настежь окно (хотя была поздняя осень), играл то на рояле, то на фисгармонии, окно стучало ставнями, колокол звонил, а потом к папе в одной рубашке вбежала мама, закричала: «Сумасшедший, простудишься», прибежала кухарка от Плевако: «Что случилось?» — и папа после долго ходил с завязанным горлом, но был очень доволен.
— Нашел, что мы с Крэгом искали. Сплендид.
Мне «Гамлета» на сцене посмотреть так и не пришлось, но какая была радость, когда значительно позже из письма К. С. Станиславского моему отцу я вдруг «все поняла» и связала детское с недетским. Гордон Крэг хотел, чтобы создалось впечатление; Гамлет «среди своих размышлений слышит трубы, звон колоколов, то звучный, праздничный, то надтреснутый — погребальный. С этими звуками перемешиваются отголоски похоронных мотивов. Такие же звуки труб и гимнов, связанные с воем ветра, с шумом моря и с похоронными, загробными звуками слышатся Гамлету и в сцене с отцом…» [10].
Раннее детство оставило неизгладимый след «рождения» музыки «Размышлений Гамлета», «Марша», «Тихих скрипок»…
Один из первых эти наброски у папы слушал Василий Иванович Качалов. Ему предстояло сыграть эту, как он сам говорил, «самую трудную роль». И я видела, как, прослушав музыку, он обнял папу и сказал:
— Ваша музыка помогла мне глубже узнать моего будущего Гамлета. Мне кажется, я теперь лучше вижу этот образ.
Ну вот, и мы с Ниной, когда слушаем папину музыку, разное видим. Значит, уже не раз побывали в папином театре.
«Дорогой Константин Сергеевич!
Еще и еще раз пересматриваю «Гамлета», пробую и примеряю и все никак не могу освоиться с мыслью, что из задуманной и наполовину законченной работы под влиянием Крэга останется 6 — 7 разрозненных номеров.
Если, как я уже говорил вам, в музыкальной задаче Крэга кое-что представляется мне невыполнимой «наивностью или даже утрировкой, то в общем — это так обаятельно, так свежо, светло и молодо, что… словом, я хочу вас предупредить о том, что, приняв во внимание все указанные вами номера, я все же закончу начатую и, кажется, чуть выходившую уже мистическую звуковую декорацию „Гамлета“.
И умоляю вас, не бойтесь… загромождений…
Илья Сац».
…«С потрясающим драматизмом звучала музыка И. Саца в спектакле „Гамлет“.
В начале спектакля, еще при закрытом занавесе, голоса женского хора, певшего с закрытыми ртами, сливались с воем ветра и шумом моря. Мелодия хора сопровождалась тремоло струнных инструментов: альтов, виолончелей и контрабасов. Все это сливалось с печальным и заунывным звоном гонга (тамтам). Перед началом второй картины («Парадная комната в замке») раздавались фанфары — зловещие, с невероятными диссонансами. Они кричали на весь мир о преступном величии и надменности взошедшего на престол короля.
Фанфары звучали также в финале второй картины. Они грозным напоминанием врывались в размышления Гамлета.
Большой драматической силы достигала музыка в картине «Одиночество Гамлета». Мелодия исполнялась с закрытыми ртами мужским и женским хором.
Трагическая, мрачная музыка первого акта сменялась легкими изящными фанфарами в стиле старинной музыки Люлли и Рамо, возвещавшими приближение бродячих актеров. В сцене «Мышеловка» тупой и грубый марш, называвшийся «Держава», в котором как бы слышался топот сапог, звучал при появлении Клавдия и его придворных. Эта сцена вся была построена на музыке…
В финале спектакля возвратившийся с победой
Фортинбрас застает убитого Гамлета.
Пораженный увиденным, он восклицает: «Какой великий ум угас, какое сердце биться перестало», — и приказывает отдать ему воинские почести. Медленно склоняются над Гамлетом знамена. В этот момент потрясенные зрители впервые услышали траурные фанфары, сочиненные Сацем» [11].
Когда Зверевы «звереют»
На вывеске самого большого магазина у нас на Пресне написано «Братья Зверевы». Там все продается. Но где взять деньги? Они у нас далеко не всегда есть. Наш папа получает деньги, только когда напишет хорошую музыку.
— Жалованья у нас нет, — говорит мама.
Таким, как мы, Зверевы дают продукты в долг, это называется «на книжку». Только у братьев Зверевых короткое терпение. Оно кончается каждый раз, как мы перебираем за сорок рублей. Мама становится мрачной: — Зверевы больше… «на книжку» не дают, — а папа пытается шутить: — Когда наши долги доходят до сорока рублей, Зверевы «звереют», а мы знаем, что паузы в музыке приятнее, чем паузы в желудке.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: