Ли Ю - Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый»

Когда я посетил Кобе в 1996 году, через полтора года после землетрясения, я был поражен тем, как быстро жизнь в городе пришла в норму. Японцы восприняли катастрофу как должное и приспособились к новому укладу жизни. Их культура действительно своеобразна, но им придется значительно измениться, чтобы вписаться в мир, в котором живут разные народы с различной культурой.

Японская парадигма развития, которая ставила целью догнать страны Запада, устарела. Она достигла своего апогея в конце 80-ых годов. Тогда стоимость ценных бумаг, котировавшихся на Токийской фондовой бирже, была равна стоимости активов, котировавшихся на Нью-йоркской фондовой бирже, а цена земельных участков в Токио превысила цену земли в Нью-Йорке. Когда же в 1990 году Центральный банк Японии (Bank of Japan) прекратил эту спекулятивную лихорадку, в экономике страны начался продолжительный спад.

Тем временем, на протяжении 90-ых годов, американская экономика прошла через период трансформации и реструктуризации, сокращая затраты и используя достижения в развитии информационной технологии, особенно Интернета. Япония и европейские страны остались в экономическом отношении далеко позади. Сейчас японцы разрабатывают новую парадигму развития, которая должна вобрать в себя все достижения информационной революции, а также, подобно американским корпорациям, сделать акцент на увеличении стоимости активов, принадлежащих акционерам (shareholder value) и повышении уровня доходности акционерного капитала (return on equity). В связи с глобализацией мировой экономики, Япония была вынуждена открыть свой внутренний рынок. Такие освященные веками традиции и методы как система пожизненной занятости, должны будут измениться. Тем не менее, я видел силу японского народа и качество японского образования. Возможно, в отличие от Америки, японцы не поощряют столь многих предпринимателей создавать новые компании, но их молодые мужчины и женщины не страдают отсутствием воображения, творческих способностей или новых идей. Поэтому в течение следующих 5 – 10 лет Япония снова отвоюет утраченные было позиции.

У меня не осталось хороших воспоминаний о корейцах, потому что первыми корейцами, которых я встретил в своей жизни, были солдаты в японских мундирах. Корейцы входили в один из двух контингентов вспомогательных войск, прибывших в Сингапур вместе с японцами. Другой группой являлись жители Тайваня. Корейцы были такими же жесткими и властными, как и японские солдаты, а жители Тайваня использовались в качестве переводчиков, ибо они разговаривали на хоккиен, – основном диалекте китайского языка, использовавшемся в Сингапуре.

В послевоенное время динамичное экономическое развитие Южной Кореи помогло мне преодолеть предубеждения прошлого. Я посетил страну в октябре 1979 года, и президент Пак Чжон Хи принял меня в своей официальной резиденции – Голубом Доме (Blue House). Он был человеком аскетического вида, небольшого роста, худощавым, жилистым, с острым лицом и узким носом. Пак Чжон Хи был отобран японцами и получил подготовку в качестве военного офицера. Вероятно, он принадлежал к числу лучших представителей своего поколения.

Он хотел развития более тесных отношений со странами АСЕАН и надеялся, что я смогу ему в этом помочь. Он сказал, что перспективы поддержания мира на Корейском полуострове были плохими. Южная Корея не хотела еще одной войны, настаивая сначала на заключении мира, а уже потом – на воссоединении страны. Северная Корея хотела добиться воссоединения силой. Я спросил его, возможно ли было продлить американские гарантии безопасности Южной Кореи на период после 1981 года, который был назван президентом США Картером в качестве даты вывода американских войск из Кореи. Он ответил, что министр обороны в администрации Картера Браун (Brown) пообещал, что США будут обеспечивать безопасность Южной Кореи и после 1981 года и публично заявил, что безопасность Южной Кореи являлась для США жизненно важной. Я сказал, что данное Картером в 1976 году предвыборное обещание вывести войска из Кореи было популярно среди американцев, но, если бы настроение электората изменилось, то и Картер мог бы изменить свою позицию. Пак согласился, добавив, что ему было сложно приспосабливаться к политике США, на которую оказывали влияние проводившиеся каждые четыре года выборы.

Вечером, за ужином, он не участвовал в светской беседе. Разговор поддерживала его 20-летняя дочь, которая разговаривала по-английски. Пак сказал, что получил подготовку в качестве военного, и его делом было принятие политических решений, основанных на советах и рекомендациях экспертов, назначенных им на должности министров и высших официальных лиц.

Премьер-министр Южной Кореи Цой Кью Ха (Choi Kyu Hah) был способным человеком, получившим японское образование. Его жена также получила хорошее образование в Японии и не уступала ему в развитии интеллекта. Она и ее муж до сих пор читали японские романы и газеты. Представители корейской, как и тайваньской интеллигенции, до такой же степени находились под влиянием японцев, как я – под влиянием англичан. Пак Чжон Хи находился у власти на протяжении 18 лет и, опираясь на дисциплинированный и сплоченный народ, единодушно настроенный провести экономическую модернизацию, добился экономического процветания страны. Следуя японскому опыту, он ревниво охранял внутренний рынок и принимал агрессивные меры по развитию экспорта. Он поощрял, даже заставлял корейцев делать сбережения, лишая их таких предметов роскоши, как цветные телевизоры, которые корейцы массово экспортировали. На меня произвели впечатление его сильная воля и суровая решимость добиться процветания Кореи, – без него Корея могла бы никогда не добиться успеха в качестве индустриальной нации. Через 5 дней после того как я покинул Корею, Пак был убит своим ближайшим помощником, начальником разведки. Согласно версии правительства, это являлось частью заговора, направленного на захват власти. Корейская пресса сообщала, что начальник разведки боялся, что его сместят с должности после того, как Пак подверг критике его неудачные действия по подавлению волнений среди студентов и рабочих, участвовавших в столкновениях с полицией в городе Пусан (Pusan).

Этот визит подтвердил мою оценку корейцев как людей жестких, способных к преодолению значительных трудностей. Сменявшие друг друга завоеватели, приходившие из степей Центральной Азии, останавливались на полуострове. Корейцы вели свое происхождение от монголов и имели явно выраженные особенности строения лица и тела, по которым было легко отличить их от японцев или китайцев. Они гордились своей историей и организовали для меня посещение Кенджу (Kyongju), древнего культурного центра, в котором находились гробницы царей династии Силла (Shilla), а в них – искусно сделанные произведениями искусства из золота и драгоценных камней.