Ли Ю - Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый»

После некоторых колебаний я назначил на должность Верховного судьи Ви Чон Чжина (Wee Chong Jin), члена Верховного суда, назначенного на эту должность британским губернатором. Он был выходцем из среднего класса и, как и я, получил образование в Кембридже. Ви Чон Чжин был строг в вопросах соблюдения законности и правопорядка. Сэр Алан порекомендовал мне его как человека, обладавшего твердостью, необходимой для поддержания дисциплины в судах и способного заставить суды следовать установленным им нормам.

Ви Чон Чжин оставался Верховным судей до 1990 года, когда ему исполнилось 72 года. Когда он достиг пенсионного возраста (65 лет), я продлил срок его пребывания на должности Верховного судьи, потому что не мог найти ему подходящего преемника. Ви Чон Чжин знал закон и весьма авторитетно председательствовал в Верховном суде и как в суде первой инстанции, и при рассмотрении апелляций. Воспитанный на традициях британской эпохи, он, в основном, концентрировался на собственных суждениях и прецедентах, уже созданных Верховным судом, но не уделял слишком серьезного внимания решениям нижестоящих судов и прецедентам, созданным юридической системой в целом. Из-за значительного увеличения числа тяжб старая судебная система, как в судах первой инстанции, так и в судах высшей инстанции, оказалась перегруженной. Колеса юридической машины крутились медленно, работа накапливалась, и от подачи иска до начала процесса проходило от четырех до шести лет. Почти столь же низкой была скорость рассмотрения дел и в судах низшей инстанции, которые рассматривали большинство дел.

В 1988 году я решил уйти в отставку с поста премьер-министра в конце 1990 года. Зная, что моему преемнику Го Чок Тонгу, не имевшему ничего общего с юриспруденцией, было бы сложно подобрать Верховного судью, я начал искать подходящего человека для назначения на эту должность до своего ухода в отставку. Я встретился со всеми судьями порознь и попросил каждого из них перечислить мне, основываясь на достоинствах этих людей, трех человек, которых они считали наиболее подходящими кандидатами на эту должность, исключая самих себя. Затем, с каждым судьей мы просматривали список членов Юридической коллегии, а также списки лучших юристов, входивших в состав Юридической коллегии Малайзии (Malaysian Bar). Четверо судей: А.П.Раджа (A.P. Rajah), П. Кумарасвами (P. Coomaraswamy), Л.П.Тин (L.P.Tean) и С.К.Чан (S.K. Chan), – поставили во главе списка Ен Пун Хау, назвав его лучшим из лучших.

Ен Пун Хау был тогда председателем правления крупнейшего банка Сингапура «Овэрсиз чайниз бэнкинг корпорэйшен». После расовых волнений, имевших место в Куала-Лумпуре в 1969 году, он бросил там процветавшую юридическую практику, в которой являлся старшим партнером, и переехал вместе со своей семьей в Сингапур, где стал председателем правления нового торгового банка.

Мы вместе изучали право в Кембридже на протяжении трех лет, и я знал, что он – очень способный человек. Я одолжил у него конспекты лекций сентябрьского семестра 1946 года, которые я пропустил. Они были полными, упорядоченными, содержали отличное резюме лекций. Шесть месяцев спустя, в июне 1947 года, я получил высшую награду на экзаменах по праву за первый год обучения, Пун Хау также получил награду. Мы поддерживали отношения и после того как вернулись домой. В конце 60-ых годов правительства Малайзии и Сингапура, совместно владевшие авиакомпанией «Мэлэйжиэн – Сингапур эйрлайнз» назначили его ее председателем. Я снова стал поддерживать с ним тесные отношения, когда в 1981 году он был направлен своим банком на должность управляющего директора Инвестиционной правительственной корпорации, которую мы сформировали, чтобы инвестировать валютные резервы Сингапура. Он очень тщательно относился к деталям, проявлял скрупулезную честность, представляя нам различные альтернативные варианты инвестирования средств, хотя и высказывал при этом свои собственные соображения. Для юриста это было очень важным качеством.

В 1976 году я предложил ему должность судьи в Верховном суде. Он занимал тогда должность заместителя управляющего банком и отказался от моего предложения. За обедом, в начале 1989 года, я предложил ему подумать о должности Верховного судьи. Я аргументировал свое предложение тем, что он уже достиг наивысшей позиции в нашем самом большом банке, и что его усилия могли принести пользу лишь нескольким тысячам служащих и акционеров банка. На должности Верховного судьи он мог бы улучшить управление юридической системой, привести ее в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, что принесло бы неизмеримую пользу всему обществу и нашей экономике. В случае согласия, ему пришлось бы проработать судьей Верховного суда на протяжении года, чтобы вернуться, таким образом, к юридической практике, а потом он был бы назначен на должность Верховного судьи. Он попросил у меня некоторое время на размышление, ибо для него это означало бы перемену образа жизни, он также много потерял бы в финансовом плане. В банке он получал более двух миллионов сингапурских долларов в год, на должности Верховного судьи он зарабатывал бы менее 300,000, – в семь раз меньше. Через месяц он принял мое предложение, мотивируя это чувством долга перед Сингапуром, который стал его вторым домом.

Я назначил его на должность судьи Верховного суда 1 июля 1989 года, а в сентябре 1990 года, когда Верховный судья Ви Чон Чжин ушел в отставку, я назначил Ен Пун Хау Верховным судьей. Он пережил годы японской оккупации, расовые беспорядки в Малайзии, и обладал твердыми принципами относительно применения закона для обеспечения правопорядка в обществе. Его взгляды на развитие и управление мультирасовым обществом, его подход к обеспечению законности и правопорядка в таком обществе в данном регионе мира не отличались от моих. Он понимал, что для того, чтобы справиться с возросшей нагрузкой, суды низшей и высшей инстанции должны были отбросить устарелые методы и принять на вооружение новые процедуры. Я высказал предположение, что ему следовало лично посещать суды низшей инстанции, даже участвовать в заседаниях судов магистратов и районных судов, чтобы получить непосредственное представление об их работе, оценить способности судей, навести порядок в системе, привлечь в нее талантливых людей. Следовало восстановить дисциплину в работе. Юристы жаловались мне, что некоторые судьи магистратов и районных судов парковали свои машины прямо за пределами городской черты, чтобы избежать уплаты небольшого сбора, взимавшегося за въезд в город в час пик. Как только час пик заканчивался, они откладывали рассмотрение дел и покидали суды, чтобы перепарковать свои машины в городе. Таков был застой, царивший в юридической системе.