Дэйв Эггерс - Монах из Мохи

Хусейн уже перестал снимать. Они отдали полицейскому документы, и тот сбежал по ступеням Мемориала к черной машине. Наверное, рассудил Мохтар, пробьет имена по базе подозреваемых в терроризме. Почти все туристы, пришедшие к Мемориалу, уже пялились, украдкой косились на наше трио. Кое-кто поспешно удалился – вероятно, предположив, что сейчас завяжется драка между правоохранительными органами и группой экстремистов.

Мохтар подумал про отца – Фейсала наверняка внесли в какую-то базу. Несколькими годами ранее Фейсал и Бушра ездили по Острову Сокровищ, подыскивали жилье, и их остановила полиция. Кто-то увидел, как они катаются по острову, – а Бушра при этом в хиджабе – и решил, что они приехали на разведку и планируют теракт. В конечном итоге перед ними как бы извинились, но Мохтар не сомневался, что их имена – а возможно, и его – хранятся теперь в какой-то секретной базе данных и не будут вычеркнуты оттуда никогда.

Спустя пятнадцать минут полицейский вернулся к стопам Линкольна.

– Извините, – сказал он. – Можете идти. Или оставайтесь.

Мохтар понимал, что эскалация неуместна, не стоит затягивать эту историю ни на одну лишнюю минуту, но не сдержался.

– Офицер, – произнес он, – а если я вам скажу, что я американский гражданин и что мы вот сейчас побывали в Госдепартаменте и Белом доме, где нас просили выступить? Мы сегодня говорили с важными людьми, восхищались нашей демократией – а округ Колумбия так со мной обходится? Потому что впечатление складывается неприятное. Что сказал бы Линкольн, если бы был жив?

Мохтар разглагольствовал еще некоторое время, и в конце концов лицо у полицейского смягчилось. В глазах не читалось, что этот человек фанатик или невежда. В глазах читалось, что он выполняет приказ и всей полнотой информации не владеет.

– Слушайте, ну извините, – сказал он.

Извинился он еще не раз и, похоже, искренне. Потом сбежал по ступеням, сел в машину, и машина укатила.

Прошло несколько лет, а плана у Мохтара так и не завелось. Он спал на полу в родительской квартире на Острове Сокровищ, подрабатывал тут и там. Некоторое время провел в Университете Калифорнии в Беркли, где организовывал студентов, занимался вопросами, важными для американских арабов и мусульман. Он проводил там столько времени, что большинство студентов, в том числе Ибрагим Ахмед Ибрагим, считали, будто Мохтар там учится. Но он не сидел на парах в Беркли – да и вообще нигде. Смотрел, как его соратники переходят на второй курс, на третий, на четвертый. Как они получают дипломы. Как получает диплом Мириам. Он тратил годы на безволие, на бездействие.

Некоторое время Мохтар работал на Омара Газали, процветающего торговца фруктами. Омар вырос в Йемене, в Соединенные Штаты он приехал в 2004-м с пустыми карманами и без какого-либо плана. Одно время водил такси, потом служил охранником, потом парковщиком и наконец взялся перепродавать калифорнийские урожаи. Покупал он товар в Калифорнийской долине, а продавал в Сан-Франциско. Вскоре он уже поставлял бо́льшую часть фруктов в Чайнатаун. И в район Миссии. Если кому требуется к завтрашнему вечеру десять тысяч апельсинов, Омар Газали раздобудет. Десять тонн стоктонской черешни к утру? Обратитесь к Омару Газали. Крошечный бизнес он превратил в многомиллионную компанию.

Мохтару он дал работу на оклендском складе – грузить товар. Иногда Мохтар занимался доставкой. Обзванивал неплательщиков. Узнал, что лучшая калифорнийская черешня экспортируется в Японию и приносит до одного доллара за черешенку. Узнал, что разные фермы поставляют разный продукт – апельсины из Стоктона на вкус совсем не такие, как апельсины с юга. И еще узнал, что вообще-то он, Мохтар, Омару не нужен. Омар сделал доброе дело соплеменнику, дал ему работу, и Мохтар, едва накопил на Городской колледж, спокойно мог уйти.

Мохтар взял свои сбережения и записался в колледж. Потом Мириам подарила ему портфель. А на деньги, одолженные у Валлида, Мохтар купил ноутбук. Собрал средства для голодающих в Сомали. И потерял. Омар одолжил ему денег для «Исламской помощи», и теперь Мохтар задолжал четыре тысячи сто долларов.

В общем, он работал консьержем, изо дня в день сидел за стойкой в «Инфинити» и вибрировал. Думал о том, как утекает время. Его друзья поступали в магистратуру. Младший брат Валлид вот-вот закончит Университет Калифорнии в Дейвисе. Мохтару исполнилось двадцать пять лет, и за душой у него было всего четыре семестровых курса в двухгодичном колледже.

Он был консьержем. Он слушал банальности и непристойности жильцов «Инфинити». Недавно одна женщина в вестибюле пятнадцать минут проговорила по телефону – бесстыдный разговор про секс. Знала, что Мохтару слышно, стояла в каких-то пяти футах от него. Она плевать хотела, или ее это развлекало, или даже привлекало – живописно изъясняться прямо перед ним. Хуже она или лучше жилички, которая с нажимом объявила ему, что заказала доставку фарфора на восемьдесят тысяч долларов? Зачем Мохтару это знать? В праздники она подарила ему двадцатку и печенье.

Но он был благодарен, что получает зарплату. Благодарен, что работает в чистоте и безопасности, что работа его не трудна и не рискованна. Кое-какие его друзья сидели по тюрьмам. Другие работали в лавках Тендерлойна и всегда держали под рукой дробовик. А Али Шахин, пацан с внеклассных занятий у Туканов, сын имама, погиб. Съездил в Мекку, вернулся в Сан-Франциско, а не прошло и нескольких недель, как его нашли у стадиона «Кэндлстик-парк» – пять выстрелов в голову. Так и не выяснили, кто это сделал и почему.

Мохтар сидел за стойкой в «Инфинити», понимая, что на месте Али Шахина мог оказаться и сам. У них с Али все знакомые общие. Они оба видели одно и то же, поддавались одним и тем же соблазнам. Мохтар, живой и здоровый, сидел в «Инфинити» и был благодарен. Но хотел большего. Просто не знал чего.

Вот Джастин хотел импортировать оливки. С Джастином Ченем Мохтар подружился в Университете Калифорнии в Беркли – Джастин тоже считал, что Мохтар там учится. Время от времени Джастин заходил и сидел на белом кожаном диване в вестибюле «Инфинити». Мария не разрешала вестибюльным представителям принимать гостей, но Джастин мог сойти за велокурьера, и они с Мохтаром убивали так по полчаса – Мохтар в своем синем костюме витал между стойкой и дверями, впускал и выпускал жильцов «Инфинити», а Джастин рассуждал об оливковом масле.