Борис Немцов - Исповедь бунтаря

А в середине и в конце 1990-х годов политическая конкуренция в стране была. Борьба часто шла не по правилам, но боролись различные политические группы и общественные силы. Исходя из этого, мне надо было максимально долго работать губернатором и соглашаться на переезд в Москву исключительно на должность премьер-министра. Тогда бы эти умники, и Березовский в первую очередь, опасаясь реального влияния премьера на силовой блок, вели бы себя по-другому. Не всегда вертикальный взлет означает самый короткий путь к вершине.

Сожалею ли я о том, что не вел себя иначе? Жизнь невозможно повернуть назад (Алла Пугачева права), так что сожалеть бессмысленно. Я прошел через безжалостную молотилку и не сломался, приобрел огромный опыт. Вот и спасибо судьбе – такой опыт в любом случае еще пригодится.

Я не хочу и не стремлюсь попасть во власть любой ценой, для меня власть не является пределом мечтаний. И в 1998-м я самостоятельно ушел в отставку, меня от дел никто не отстранял. Правительство Кириенко отправили в отставку, а мне Ельцин позвонил и сказал: «А вы работайте».

Но что бы я делал в правительстве с Черномырдиным или с Примаковым? И я ушел.

Одни рвутся во власть, чтобы сделать успешную карьеру, другие – чтобы набить карманы, третьи – из-за амбиций и самолюбия. Небольшое число людей идет во власть, чтобы что-то сделать, изменить мир и страну. Я наивно пытался изменить мир. В 1997-м году был четкий план действий: провести демонтаж бандитского капитализма и построить конкурентную рыночную экономику. Это были вполне внятные задачи.

Я с «политического детства» критиковал власть, долгие годы был в оппозиции. Первым в Нижнем Новгороде устроил антикоммунистическую демонстрацию, считался диссидентом, за которым постоянно следил КГБ. Я никогда не состоял в КПСС, был период, когда меня не выпускали за границу. Так что оппозиция власти не является для меня неким героическим делом или неестественным поведением. Неестественное поведение, по-моему, как раз наоборот – хвалить власть.

Со мной в Москву, кстати, приехало – я этого даже не ожидал – в общей сложности 150 человек, и меня часто упрекают, что далеко не все они оказались столь же свободолюбивы. Поясню сразу: всех этих людей привел во власть не я. Я привел С.Кириенко, П.Чигагова, А. Задернюка, Б.Бревнова, а они – многих других. Должен признаться, в людях я разбираюсь не очень хорошо. Можно даже сказать, что плохо разбираюсь. Проблема – излишняя доверчивость. Многие из тех, кому я серьезно помог, благодарности не испытывают. Но я считаю, что тема «я из тебя человека сделал», которая очень распространена, просто-напросто бессмысленна. На людей обижаться не стоит. Почему? Да, может быть, первый толчок человеку я дал. Но раз я его выбрал, значит, этот человек мне самому был нужен, что-то в нем уже было, чем-то он выделился. К тому же, не был бы он – был бы другой. Так почему он по гроб жизни должен быть мне благодарен?

Хотя я благодарен Ельцину. Сегодня многие Ельцина не любят, считают пьяницей, обвиняют в том, что он развалил Россию. А я его уважаю и ему благодарен. Он поверил в меня. Хотя я был совсем молодой парень, он поверил в то, что я могу руководить губернией.

Если бы не он, то моя жизнь, скорее всего, сложилась бы совершенно по-другому. Поэтому хотя я иногда и критически высказываюсь в адрес первого президента России, тем не менее я ему очень благодарен за то, что он дал мне возможность себя реализовать. Он дал эту возможность еще миллионам людей, большинство из которых этого не оценили и теперь его ненавидят. Вот такой парадокс. А все потому, что людям благодарность не свойственна, им свойственно преувеличивать свои заслуги.

Альфред Кох часто подкалывает меня: мол, кадровая политика – не самая сильная сторона Немцова. Признаю. Но что касается конкретных людей, которых я привел во власть, то и Бревнов, и тот же Кириенко – талантливые люди, они изначально выделялись. Они, несомненно, разные, у них разные судьбы, но, будучи совсем молодыми, все-таки сумели сделать головокружительную карьеру, обойти маститых зубров. И хотя я им в какой-то степени, на каком-то этапе помогал, но все-таки основные шаги они делали сами. И сейчас продолжают самостоятельное плавание.

В чем проблема с ними? Есть так называемая кессонная болезнь. Допустим, вы набираете высоту, а там разряженный воздух. Если у вас неадаптированный организм, то ваши мозги начнут «пузыриться». В карьерном росте тоже есть такая болезнь и такие симптомы. Недаром в политике желательно, чтобы человек прошел какие-то уровни – город, область, страна. Это и дает возможность избежать кессонной болезни.

Что касается меня, то я, можно сказать, в детском возрасте стал губернатором – мне был всего 31 год. Но «звездной» болезни точно не было. Я точно знал, что просто выпал один шанс из тысячи, что все получилось почти случайно, что это не только большая честь, но и большая ответственность. Мне казалось, что и другие люди могут адекватно относиться к подобным поворотам в своей судьбе. Оказалось – нет, и в Москве я столкнулся с многочисленными тому подтверждениями. Можно быть классным начальником цеха, скажем, но отвратительным директором предприятия; можно быть прекрасным руководителем предприятия, но отвратительным премьером (как Николай Иванович Рыжков), и так далее. Есть принцип Питера: каждый стремится к уровню своей некомпетентности. Определить, кто соответствует этому принципу, очень легко. Если человек сильно меняется: перестает здороваться, часто болеет, становится высокомерным, грубым – это значит, что он добрался до уровня своей некомпетентности.

Итак, очевидно, что кадровая политика – не мое. Второе: для того, чтобы избежать кессонной болезни, люди должны пройти через разные уровни. В этом смысле гениальны японцы. У них такое иерархическое общество, что, с одной стороны, это кажется чрезмерно консервативным, потому что там человек только к старости достигает каких-то высот. Но с другой стороны, они делают меньше ошибок, поскольку на каждом уровне происходит определенный отсев. То есть, это общество, в котором не возможны взрывы. Это не Тайвань, где в 28 лет люди становятся руководителями крупнейших корпораций.

Конечно, когда Бревнов с женой и собачкой на частном самолете на долго улетели в Америку, чтобы проведать тестя и тешу в штате Кентукки, я был в шоке. Его жена, американка, очень толковая женщина. Она работала в Международной финансовой корпорации и очень много сделала для Нижегородской области. А его аргумент был такой: «А почему Вяхиреву можно?»

Вяхирев – заслуженный советский руководитель. В глазах Черномырдина и его товарищей, советского и постсоветского истеблишмента, – это человек, которому позволено все. А поскольку страна живет по понятиям, то он может делать все, что хочет.