Алекс Лойер - Время писать про МУР

В ту злополучную ночь, он, как всегда, пришивал подворотничок и зажав в губах иголку, а в руке белую материю, мечтательно впал в забытие, вспоминая минувшее время, оставшихся в Москве друзей, уютный двор и свой велосипед… Внезапно очнувшись от дум, он вспомнил, что ему надо пришивать подворотничок и обнаружил пропажу иглы со вдетой в неё ниткой. Сначала он скрупулёзно осматривал свою одежду, потом ползая на карачках пытался найти пропажу на полу. После этого, жуткая мысль посетила его и он ещё некоторое время прислушивался ко своим внутренним ощущениям. Ничего не почувствовав, он испытал острое желание посоветоваться с кем-нибудь относительно произошедшего.

Единственным человеком, более-менее готовым выслушать растеряшу, оказался дневальный, стоявший «на тумбочке» у входа в казарму. Он позёвывал, но не сдавался. Наш герой почти сразу понял, что зря решил посоветоваться с дневальным. Дневальный, как только услышал вопрос сослуживца о том, что мол будет с человеком, если тот проглотит иголку, немедленно снял трубку телефона и доложил о происшествии дежурному по части.

Далее завертелось колесо судьбы, из которого парню, потерявшему иголку, удалось выбраться только спустя несколько месяцев. Весь следующий день двое особистов перекрёстно допрашивали солдатика. Вопросов было немного. Всего два: кто заставил парня проглотить игл, либо какие обстоятельства заставили его избрать такой экзотический способ самоубийства. Вопрос, что иголку можно проглотить случайно, вообще не стоял.

Для пущего форсу и установления всех обстоятельств произошедшего, юношу отправили в «кукушкино гнездо», находящееся неподалёку от Петрозаводска, где он провел следующие четыре месяца. Мог бы провести и два, но сам заставил врачей усомниться в своём психическом здоровье.

Поскольку до призыва на военную службу он успел окончить поварское ПТУ, то в лечебнице для него сразу нашлось дело. Ему было дозволено выносить кухонные помои на улицу.

Впрочем, это было потом, а сперва, оказавшись в отделении, он был препровожден в комнату отдыха, где удобно устроившись на стуле, вместе с другими пациентами стал смотреть развлекательную передачу по телевизору по-традиции стоявшему за металлической сеткой недосягаемо высоко от желающих переключить канал.

Спустя некоторое время в комнату зашёл санитар и попросил всех отправиться спать и все ушли. Единственным, кто остался в комнате, был наш друг. Санитар вернулся в комнату и спросил, отчего же молодой человек не желает идти спать и молодой человек ответил, что команда спать была для психов, а поскольку он не псих, то имеет право ещё немного посидеть. Спорить санитар не стал и ушёл, но через несколько минут возвратился с напарником и шприцем. Возражать против инъекции пограничник не стал, ведь это же больница, раз надо укол, значит надо. А спустя минут двадцать он понял, что не сможет не только самостоятельно дойти до палаты, а в принципе и встать он тоже не в состоянии. А потом пришли санитары и отнесли его в палату ровно в такой позе, в какой он сидел на стуле.

Но шло время и герой завоевал-таки доверие у персонала больницы, ибо и взаправду был вполне обычным пареньком безо всяких закидонов. И доверие персонала было настолько велико, что вслед за выносом помоев, ему начали доверять всё более сложную и ответственную работу. Так в определенный момент он наконец незадолго до выписки стал выполнять обязанности помощника повара. Однако, было скучно. В этой больнице было жутко скучно. А так хотелось обычной живой жизни. Чтобы побалагурить было с кем, пошутить , по душам поговорить. А кем это всё можно делать в психушке? И вот настал роковой момент, когда наш герой решил разнообразить свою жизнь безобидной шуткой. Держа в руках нож, он обратился к психу, выносящемуся помои, с фразой:

–

Давненько я не пробовал свеженького мяса…

То, что в обществе нормальных людей может быть сочтено плохой шуткой, в психиатрической клинике приняли за рецидив. Таким образом пребывание шутника в больнице увеличилось ещё на два месяца.

Но, все печали когда-то кончаются и солнце и свободы наконец ярко заглянуло в глаза солдата.

Пока все его сослуживцы бегали с языками на плечах, проходя марш-броски и другие испытания, он отъедался в петрозаводском бедламе на грани постановки нехорошего диагноза. Однако, по стечению обстоятельств, сержантские лычки он получил наравне со всеми и был направлен в другую часть, где начал исполнять обязанности командира отделения и дослужился до старшего сержанта.

Прошло еще много лет, пока он не стал милицейским подполковником, начальником целого отдела. А вы говорите военно-врачебная комиссия. Совершенно чудесным образом, 4 месяца пребывания в психиатрической клинике были зачтены этому подполковнику в милицейский стаж, как служба в армии.

–

Где служил, зёма?

–

Да в посёлке Матросы под Петрозаводском…

–

КСЗПО ПВ КГБ?

–

Почти… ГБУЗ РК «РПБ»…

Продолжение следует, как всегда

В оформлении обложки использована художественная работа автора.

Глава 3 (Цыганское счастье)

В те далёкие времена, когда локомотив частного предпринимательства только набирал обороты в богом хранимой стране, предпринимательство это самое часто принимало разные уродливые формы. Не отставало от обычного предпринимательства и предпринимательство криминальное. Пользовался спросом и бартер.

Всё было впереди. И новые возможности и новые механизмы и алгоритмы. Население страны бегало с талончиками на питание и товары народного потребления, оно было нищим в своём большинстве. Лишь партийные бонзы, да комсомольские розовощёкие активисты могли заглядывать вперёд и то всего лишь на шаг. Никому не было известно, что там появится из-за горизонта вместе с зарёй нового дня.

Наркотики в стране были всегда потому, что издавна здесь рос и мак, росла и конопля. Конопляные посевы отпугивали паразитов от фруктовых деревьев, а мак был для красоты и лишь немногие посвященные люди умели пользоваться иными плодами этих культур.

В основном, чудесные свойства растений использовались в тех местах, где они произрастали в нужном количестве и обладали нужными качествами. Жители Средней Азии давали ложечку опийного молочка неугомонным крикливым отпрыскам, а коричневые катышки покуривали аксакалы, обсуждая дела этого мира. Как-то невзначай такой вот вид фитотерапии оказался доступен и людям, волею судеб, оказавшихся в тех же краях, только за колючей проволокой, натянутой между вышек. Отсюда и начался победоносный путь дурманящей флоры вглубь государства и вглубь человеческих сердец. А несли эту благую весть и благое настроение угрюмые люди с несмываемыми ювелирными украшениями на фалангах пальцев.