Александр Гущин - Империя зла. Шпионская баллада

В жилище старика Федосеев вернулся 13 ноября. Военные ушли двенадцатого утром, сняв отпечатки пальцев у Ивана Шариповича. Когда Михаил Исаевич вернулся, дед был при смерти. Умирающий шептал о незванных гостях, которые обмолвились, что беглец Федосеев, вероятно, ушел на юг, в сторону границы.

– Они не доказали, что в автомобиле «Победа» был именно я!

– подумал с некоторым облегчением Михаил Исаевич.

Жизненный путь старика Шариповича завершался. Лапа просил пить и привести священника. Подавая воду, советский шпион обронил,

– Зачем поп, икон – нет! Поздно вспоминать бога!

– Потому нет икон, за иконы – судить будут! В 1944 году Смерш нашёл икону в моём фронтовом вещмешке. В НКВД за икону – били! Четверых советских костоломов я изувечил! Силушка была, слава богу….

Ивана Шариповича как будто забила падучая, он застонал и заскрежетал зубами,

– Заставили съесть икону, нелюди! Сломали меня…. Матушка в бога православного нарекала верить. Прадед масульманом был…. Слушай Федос…

Дед Лапа умирал. Слова его звучали то громко, то звенели свистящим шепотом. Лапа вспоминал детство, войну,

– У прадеда бородёнка жидкая, татарская! Я весь волосами оброс,

– дед приподнялся и показал рукой на север, северо-восток.

– Федос…. Поезжай в Приютное. Видел я видение…. Где речка Сорочка встречается с рекой Новотоцкой, подойдет к тебе мальчик с просяной лепёшкой…. Мальчишка, лет двенадцати. Он Спаситель от Смерш… от ГБ, от НКВД! Помоги ему, Федос… Поезжай в Приютное…. Там я Лапа…. Первый боец! Поклонись могилам предков…. Помоги!

Иван Шарипович Иванов умер днём. К вечеру Федосеев подготовил покойника для погребения. Просмотрел документы умершего. Осознал шпион: усопший внешне похож на него, полковника Федосеева! Волосы у обоих – седые. Усы и бороду можно отрастить. Состарить лицо с помощью солнца, с помощью гримёрных принадлежностей, не составит труда. Из осеннего письма сестры следовало: родных Ивана, кроме неё самой, в селе Приютном – нет! Звание юродивого позволяет не помнить подробностей прошлой жизни! Мешали полковнику отпечатки пальцев, но для человека, работающего в ГРУ нет ничего невозможного! В чемоданчике с гримёрными принадлежностями, кои изготавливал богатый институт маскировки Главного разведывательного управления, нашлось несколько особых тюбиков. Вернее, баллончиков, с твердеющим на воздухе жидким спреем. При распылении на кисти рук, спрей затвердевал и копировал отпечатки ладоней и пальцев. Превращался спрей в дышащие для предотвращения отпотевания рук тонкие, незаметные гибкие плёнки-перчатки. Плёнки несли на себе нужные для разведчика следы. Перчатки-плёнки советские разведчики называли варяжками. Методом зеркального отражения с выворачиванием наизнанку оттисков, применяя вспомогательный тюбик для фиксации зеркального отражения, Михаил Исаевич изготовил несколько пар тончайших варяжек, с отпечатками рук покойного. Варяжки советские разведчики не любили, так как они требовали тщательной подгонки к собственной руке, легко повреждались. При внимательном исследовании их можно было обнаружить. Потом их надо было смазывать спец-жиром, чтобы они оставляли следы. Изготовление варяжек заняло долгое время. Специальным штампом шпионских дел мастер вырезал отверстия для ногтей. Затем шпион-оборотень изготовил несколько тончайших плоских плёнок – отпечатков ладоней и отпечатков пальцев усопшего деда Лапы. Специальным клеем Федосеев укрепил гибкие плёнки на своих руках. Весной 1963 года, когда лицо шпиона-оборотня скрыла отросшая борода, Федосеев под личиной юродивого деда Вано посетил селение Казбеги, где почтальон вручил ему письмо. Соседка оповещала о смерти в декабре 1962 года сестры Дёминой Анастасии, о том, что дом Дёминых – пуст. Вернувшись в жилище деда Лапы беглый полковник принял решение. Еще раз разровнял, замаскировал могилу Шарипова. Уничтожил ненужную одежду. Взяв необходимое, матёрый шпион отправился на край земли, в глухую Оренбургскую область, планируя переправить оружие и некоторые нужные для беглого резидента вещи после того, как освоится на новом месте.

Двадцать второго июня 1963 года разговор стариков в селе Приютном, что в Тоцком районе Оренбургской области, не сулил ничего хорошего беглому полковнику Федосееву Михаилу Исаевичу. Федосеев жил в доме Дёминой (по фамилии мужа) Анастасии, что умерла в прошлом году. В селе, в новом убежище Михаил Исаевич вел себя осторожно, зная, что любой промах ведет его к смерти. Отпечатков пальцев в жилом помещении полковник не оставлял. Позаботился, чтобы в случае обыска обнаружили отпечатки пальцев Ивана Шариповича. Шпион-оборотень выдавал себя за деда Лапу, юродивого брата Анастасии. И никто ничего не заподозрил! Никто, кроме старика Дёмина, брата мужа Анастасии! Стоя у сельского магазина, старикан Дёмин утверждал:

– Приехавший мозгляк – не похож на Ивана Шариповича! Лапа был высок, широкоплеч, могуч! Этот – сгорбленный заморыш!

Дёмину отвечали, что война – кого хошь изувечит! Федосеев находился в очереди в магазин, слышал говор стариков. Понимал полковник, что такие разговоры о нём – не сулят ничего хорошего! В приютинский магазин завезли портвейн. По сему редкому случаю образовалась очередь колхозников за фирменным напитком эпохи социализма. Помещение магазина было небольшое. Основной народ находился на улице. Робкий деревенский народ естественно заволновался, когда группа молодых ребят, что прикатила на четырёх мотоциклах ИЖ-49, начала всех расталкивать. Добры молодцы пробивались к прилавку! Рослые, мускулистые парни, числом восемь человек, приехали из села Тоцкого или из села Богдановки. Какая разница? Это край лихого Емельяна Пугачёва! В Оренбургской области много лихих, крутых молодцов! Очередь сельских баб, хмурых стариков, перед активной и агрессивной молодёжью, ворча, расступалась. На крыльце, у входа в магазин, крутолобые мотоциклисты наткнулись на беглого полковника в личине Ивана Шариповича Иванова. Беглец-шпион робко сторонился, уступая дорогу.

– Лапа не дрейфил! Некому приютинских защитить! Этот – не нашей породы!

– услышал полковник зловредный шёпот старика Дёмина. Федосеев решил,

– Покажу селянам деда Лапу!

– Дохляк, шевелись, дай пройти!

– изрёк один из настырных парней, стараясь отстранить от двери полковника ГРУ.

– А ты дед, заткнись, а то нарвёшься!

– добавил второй, обращаясь к старику Дёмину. Дёмин, молча, отступил на шаг назад.

– Я в очереди нахожусь, мил-друг человек!

– ответил Федосеев молодому оренбуржцу. Шпион-дохляк выпрямился и не сдвинулся с места.