А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

С первыми машинами переправились на другой берег Катуков и Бойко. Насквозь промокшие и продрогшие, они только сейчас почувствовали, какого нервного напряжения стоила им переправа бригады. После войны Катуков отметил в своих мемуарах: «Тем, кому удалось остаться в живых, переправа через железнодорожный мост, наверно, запомнилась навсегда. Недаром танкисты прозвали этот мост „чертовым“.

На правом берегу Зуши заняла оборону 13-я армия. Подходили и другие соединения. Фронт, преградивший путь врагу к Москве, начал стабилизироваться. 4-я танковая бригада была отведена во второй эшелон 50-й армии.

Утром 12 октября Катукова вызвал к телефону Федоренко.

– Ну, спасибо! – радостно заговорил он, ответив на приветствие. – Вы хоть толком знаете, с какими силами противника дрались?

– Знаю.

– Видимо, не все. Лучшие свои соединения Гудерин против вашей бригады бросил. Тут у нас один из большого начальства сказал, что у вас полководческий зуб прорезался… Если бы даже несколько танковых дивизий так потрепали группу Гудериана, то и это было бы большим успехом. А тут бригада!

Федоренко говорил дольше обычного, что-то, видимо, хотел сказать конкретное, но так и не сказал.

Вечером смысл недомолвок Федоренко прояснился. Радио передало Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями начальствующего и рядового состава танковых войск Красной Армии». Диктор перечислил фамилии 32 воинов 4-й танковой бригады. Катуков и Бойко были награждены орденами Ленина. Затем был объявлен отдельный Указ о присвоении звания Героя Советского Союза сержанту Ивану Тимофеевичу Любушкину. Награжденных поздравляли, качали. Смущенный Любушкнн краснел и растерянно повторял:

– Почему мне одному, все воевали…

Да, воины 4-й танковой бригады имели все основания для ликования. Прибыли они на Орловское направление, когда врагу удалось прорвать оборону советских войск. Танковые соединения Гудериана двигались тогда по 80–90 километров в день. Бригада сбила этот темп до 7 километров. А ведь противник все время имел многократное превосходство, в отдельные дни в десять и более раз. Каждый километр продвижения давался противнику ценой огромных потерь. Впоследствии Гудериан признал в своих мемуарах, что из-за тяжелых потерь «исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех». И в этом немалая заслуга воинов 4-й танковой бригады.

Бои под Орлом и Мценском с особой силой выявили незаурядные командирские способности Катукова. Да, прав был тот большой начальник, о котором говорил Федоренко, отметивший, что у Катукова «прорезался полководческий зуб». Удачно это выражение или нет, но смысл его, безусловно, правилен.

16 октября Катукова вызвали в штаб 50-й армии. «С Вами будет говорить по ВЧ Верховный Главнокомандующий», – объявили ему. Поздоровавшись, Сталин спросил о боеспособности бригады. К этому вопросу Катуков был, разумеется, готов и, как-то сразу успокоившись, кратко доложил о главном: бригада готова к новым боям. Верховный Главнокомандующий, видимо, довольный ответом, приказал как можно быстрее прибыть бригаде в район Кубинки.

…Волоколамское направление! Как часто упоминалось оно в сводках Совинформбюро во время битвы под Москвой! Именно на Волоколамском направлении противнику удалось вбить наиболее острый клин в оборону советских войск и выйти на ближние подступы к Москве. Здесь стала насмерть стяжавшая себе вскоре легендарную славу 16-я армия под командованием генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. В ее состав была включена и 4-я танковая бригада.

6 ноября к КП Катукова подъехала легковая машина в сопровождении броневика. Из машины вышел Рокоссовский.

– Вольно! – остановил он кинувшегося навстречу Катукова и обнял его. – Здорово, Катуков! Давненько не виделись, ну пойдем к тебе, расскажешь, что ты там натворил с Гудерианом.

За импровизированным ужином Катуков рассказал о бригаде, о том, как она готовится к боям и как воевала. Рокоссовский обрисовал обстановку в районе 16-й армии.

– Превосходство противника, особенно в танках, многократное. Тут как раз будет очень полезен твой опыт боев под Орлом… Попробуй обобщить, – предложил Рокоссовский, – в виде памятки или инструкции, что ли.

– У меня есть кое-что. Начал еще в Сталинграде. – Катуков вынул из походного сейфа папку и передал ее Рокоссовскому.

– «Инструкция танкистам по борьбе с танками, артиллерией и пехотой противника», – прочитал Рокоссовский и стал бегло просматривать брошюру. – Интересно… Как раз то… Тут и танковые засады, атаки на максимальной скорости… Интересно, очень интересно… Очень правильно о разведке: в подвижных формах боя она должна простираться на десятки километров…

Разговор с Рокоссовским приятно взволновал Катукова. Перелистывая только что одобренную Рокоссовским инструкцию, Катуков почувствовал облегчение. «Какой из меня теоретик!» – бывало, сомневался он, работая над инструкцией. В то же время он чувствовал потребность обобщать боевой опыт, извлекать из него наиболее эффективное, имеющее перспективу. Оценка Рокоссовского укрепила эту потребность.

Радовали и интерес, с каким расспрашивал Рокоссовский о боях бригады под Орлом, и высокая оценка его, Катукова, решений и действий в этих боях. Это ощущение ничего общего не имело с чувством удовлетворенного тщеславия. Катуков всегда был далек и от тщеславия, и от благодушной удовлетворенности достигнутым. Все было проще: мнение столь талантливого военачальника подтверждало, что он, Катуков, стоит на правильном пути в своих исканиях. Это и радовало.

Уезжая, Рокоссовский сказал:

– Ближайшая твоя задача – удар по Скирманово. Главное мы сейчас обговорили. Приказ получишь позже.

Ближайшая задача была не из легких. Плацдарм с населенными пунктами Скирманово, Козлово, Марьино клином врезался в полосу обороны 16-й армии. Здесь была сосредоточена 2-я немецкая танковая дивизия, подтягивались другие силы. Разведкой было установлено, что противник намеревается нанести удар с этого плацдарма с тем, чтобы окружить и уничтожить 16-ю армию. Срезать образовавшийся клин и тем самым сорвать замысел противника – такую задачу поставил Рокоссовский перед 4-й танковой бригадой и другими расположенными здесь соединениями.

Вскоре пришел приказ, согласно которому части 16-й армии утром 12 ноября должны были начать бои за овладение более удобным рубежом обороны, в том числе и указанным плацдармом.

Днем 11 ноября Катуков и Кульвинский приехали к начальнику штаба армии генерал-майору С. М. Малинину для согласования вопросов взаимодействия в предстоящих боях.

– Дела потом, – загадочно улыбаясь, сказал Малинин. – Вы, я вижу, ничего не знаете?.. Ну тогда читайте. – Малинин протянул Катукову «Правду».