Сильвия Крэнстон - Е. П. Блаватская. История удивительной жизни

Петру Санкт-Петербург не был в новинку, здесь он вырос и по-прежнему жила его семья. Когда он был занят работой, его братья любезно сопровождали невестку в музеи, театры и оперу. «Здесь в Петербурге, – заметила писательница Екатерина Некрасова, – ты мог внезапно столкнуться с людьми, о которых до этого читал только в книгах; здесь можно было вживую увидеть великих поэтов» [51] Некрасова Е. С. Елена Андреевна Ган, 1814–1842, август 1886, вып. 51, ч. 5, с. 353. . В одной частной галерее Елену Андреевну ожидал большой сюрприз, о котором она потом написала Екатерине:

Я натолкнулась на человека, показавшегося мне знакомым… Присмотревшись, я узнала в нём Пушкина. Я воображала его тёмным брюнетом, а его волосы не темнее моих, длинные и взъерошенные. Он невысок, лицо заросшее, некрасив, только глаза его беспрестанно сверкают, как угли… Несколько раз он с улыбкой бросал на меня взгляд – должно быть, на лице моём застыло выражение восхищения [52] Некрасова Е. С. Елена Андреевна Ган, 1814–1842, август 1886, вып. 51, ч. 5, с. 353. .

Среди всех открывшихся ей восхитительных возможностей, пишет Некрасова, Елена Андреевна ничуть не забыла о детях: «Как и прежде, она играла на фортепиано дуэтом с Лоло, пела с ней песни, учила её читать и писать и восхищалась необычайными способностями и умом своей пятилетней дочери» [53] Некрасова Е. С. Елена Андреевна Ган, 1814–1842, август 1886, вып. 51, ч. 5, с. 351. . (Домашние ласково звали Елену Петровну Лоло, Лёля и Лёленька.) [54] Желиховская В. П. Как я была маленькой, 1894 (используется автором на протяжении всей книги). .

С самого рождения Елена «стала объектом тревожной любви своей матери», «несмотря на юный возраст, 17-летняя Елена Андреевна сама кормила и нянчила своё дитя», отметила Екатерина Некрасова в своём биографическом очерке, опубликованном в 1880 г. в историческом журнале «Русская старина». Этот очерк ранее не переводился и не использовался в биографиях Е. П. Блаватской. Между тем он имеет особую ценность, поскольку основан на письмах Елены Андреевны к её старшей сестре Екатерине. По-видимому, это её единственная сохранившаяся переписка. До настоящего момента биографам Е. П. Блаватской оставалось строить догадки о её отношениях с матерью. Так, Мэрион Миде в биографии 1980 г. «Мадам Блаватская: женщина и миф» могла безнаказанно утверждать, что мать, увлечённая карьерой романистки, была «бесконечно далека» от Елены Петровны, оставляя её на попечение и воспитание гувернанток. Затем Миде сделала и вовсе необычное заявление, будто ребёнок всегда испытывал к матери «глубокую враждебность» и намеревался «убить её» [55] Meade M. Madame Blavatsky: The Woman Behind the Myth, с. 24–33. .

Находясь в Санкт-Петербурге, Елена Андреевна не прекращала учиться. Она читала книги на немецком, итальянском и английском языках, которыми овладела самостоятельно. Английский был ею особенно любим. Прочтя «Годольфин», последний роман Бульвер-Литтона, она решила перевести его фрагмент на русский язык и, борясь с нерешительностью, отправила свой перевод в популярный журнал «Библиотека для чтения». К её немалой радости, журнал согласился опубликовать перевод, а главный редактор посоветовал ей писать самой. Так началась её писательская карьера.

Некоторые из романов Елены Андреевны описывают трудное положение женщины, которая несчастлива в браке. Они были отчасти автобиографичны, ведь её жизнь с мужем вдвое старше по возрасту оказалась полным разочарованием [56] Бобрицкая Л. П. Елена Андреевна Ган, с. 453. . В романе «Суд света» она писала:

Острый, блестящий ум моего мужа, как правило, сопровождаемый колкой иронией, день за днём разбивал вдребезги мои самые светлые, невинные и чистые желания и чувства. Всё то, чем я восхищалась, к чему стремилась с самого детства, что было свято для моего сердца, высмеивалось или же показывалось мне в безжалостном, циничном свете его холодных, жестоких рассуждений [57] Бобрицкая Л. П. Елена Андреевна Ган, с. 454. .

Неотвратимо приближался перевод Петра из Санкт-Петербурга на Украину, и его жена содрогалась при одной мысли об этом. В своём последнем письме из Петербурга, адресованном сестре Екатерине, она писала: «Признаюсь, мне страшно даже вспоминать о том, что нам необходимо вернуться в какой-нибудь Оскол или Романьково! О, Боже, дай мне терпения». Вскоре она решила, что в этом нет необходимости; пришла пора расстаться с мужем, хотя бы на время. Поэтому она переехала к своим родителям.

Её решение совпало с большими переменами в жизни семьи Фадеевых. Незадолго до этого Андрей Михайлович был назначен попечителем калмыцких племён и немецких колонистов в Астрахани. Этот полувосточный город стратегически расположен в устье Волги, в том месте, где река впадает в Каспийское море. Много веков назад викинги, предки Е. П. Блаватской, использовали Волгу в качестве торгового пути на рынки Ирана и Дальнего Востока.

Андрей Михайлович был вызван вышестоящим начальством в Санкт-Петербург для получения указаний относительно его новой должности. Прибыв в Петербург, он застал там семью Ган. Когда же он отбыл обратно в Астрахань, Елена Андреевна с детьми отправилась вместе с ним. Мать Блаватской писала: «Она отправилась в путь, под защитой и покровительством отца, на другой конец России. Ни расстояние в тысячу вёрст, ни тяжелые, изматывающие дороги не пугали её» [58] Некрасова Е. С. Елена Андреевна Ган, 1814–1842, август 1886, вып. 51, ч. 5, с. 354. . Под попечительством Андрея Фадеева находились сотни тысяч буддистов, что позволило Елене Петровне впервые соприкоснуться с восточной религией.

В Россию калмыцкий народ мигрировал в XVI в. из Китая. В Астрахани Фадеевым и Ганам доводилось бывать в гостях у калмыцкого предводителя, князя Серебджаба Тюменя. Его дом в европейском стиле располагался на одном из островов в дельте Волги. Князь проводил дни в молитве в построенном им буддистском храме. В молодые годы, после того как Россия одержала победу над Наполеоном, он собрал полк из своих людей и принял участие в триумфальном шествии на Париж. За это его пожаловали царскими наградами [59] Оммер де Гелль, Путешествие по Прикаспийским Степям и Югу России… Лондон, Chapnam Hall, 1867. – С. 165–68. .

Елена Андреевна прожила в Астрахани около года и написала здесь два романа. Один из них повествовал о жизни калмыков – впоследствии он был переведен на французский. Действие второго разворачивалось на Кавказе, куда семья часто приезжала в последние годы ради горячих источников, которыми славится эта местность.

Уход жены несколько отрезвил Гана. К тому же он соскучился по горячо любимым детям. Через какое-то время Пётр Алексеевич попросил Елену Андреевну вернуться. Вскоре семья воссоединилась и продолжила своё странствие по военным гарнизонам.