Юлия Шиловских - Я вспоминаю целину

В подготовительный период студенческие строительные отряды ездили в агитпоходы, или «агитки» как они назывались. Тема «агитки» сообщалась заранее.

Как-то по весне наш отряд «Верита» вместе с дружественным отрядом «Рассвет» поехали в такую вот «агитку». Было объявлено, что это будет «Детская агитка».

После обязательного вечернего концерта для местного населения начиналось самое интересное: сама «агитка». Все разбивались по группам, и каждая группа должна была придумать себе название и девиз. Тут были группы: «Детский сад „Ромашка“», Пионерский отряд «Зорька» и наша группа «Детский приют имени Фарабундо Марти „Мать-без-мачехи“».

Фарабундо Марти был какой-то латиноамериканский революционер, не очень всем известный.

Между группами проводились конкурсы, соревнования, выступления. И при подведении итогов ведущим сообщалось, что в этом конкурсе победил или «Детский сад „Ромашка“» или «Детский приют». Но наша группа «Детский приют» выразила свой протест! Мы просили называть нас только полным именем: «Детский приют имени Фарабундо Марти „Мать-без-мачехи“». Это было так официально и в то же время смешно. Одним словом, как бы сейчас сказали – прикольно.

Утром, по возвращении в город, задача фотографов была как можно быстрее проявить пленки, напечатать фотографии и передать их отрядным художникам. Художники оформляли стенд, и уже в тот же день стенд висел на третьем этаже нашего факультета рядом с отрядными досками – «мастерками». Стенд был подготовлен заранее: обтянут ватманом, на котором гуашью был нанесен фон. Сами стенды – деревянные рамы – были в дефиците, поэтому накануне я его позаимствовала в редакции «Фотохроники УПИ», которая располагалась на четвертом этаже физтеха. Когда мы выносили стенд вниз по лестнице, нам преградил дорогу грозный дядя Миша.

– Стой, куда? – нахмурил брови он.

– Пропустите пожалуйста, нам очень нужен этот стенд. Мы обязательно его вернем.

– Не положено! Несите обратно, – категорически изрек он.

И тут меня понесло. Я начала говорить про то, что у нас есть машинка для обтягивания стендов, но находится она в другом учебном корпусе. А иначе обтянуть стенд невозможно.

Я несла полную чушь, но несла ее очень уверенно. Выражение лица дяди Миши изменилось на неопределенное, и он неуверенно как-то сказал: «Ладно, проходите».

К обеду наш стенд был уже готов. Он был прекрасен! Во всю ширину красовалась надпись: «Детский приют имени Фарабундо Марти „Мать-без-мачехи“». Он был сделан очень красиво, с забавными подписями и большими фотографиями. Посмотреть на него приходили даже студенты с других факультетов. Но провисел наш стенд недолго…

Нашла я его в деканате факультета. Парторг факультета В. Д. Мельчаков, куда побежала я выручать наш замечательный стенд, грозно посмотрел на меня и сказал:

– Вы что совсем не соображаете, чего пишете?! – гневно начал он.

– Да мы не подумали, мы больше не будем, – ничего более умного у меня сказать не получилось. – Отдайте, пожалуйста, наш стенд.

Тут следует пояснить для более молодой аудитории, что упоминать лидеров коммунистической партии в таком контексте было в те времена крамолой. И за такие действия можно было серьезно пострадать.

Деревянное основание стенда мы забрали назад и отнесли обратно в редакцию «Фотохроники УПИ». Если что-то убывало, дядя Миша переносил это тяжело, но если прибывало, это всегда радовало его, это он одобрял. И стенд на физтех мы внесли без проблем.

Все прошлые студенческие годы и весь предыдущий стройотрядовский опыт были сущим пустяком по сравнению с той плотностью и разнообразием событий, которые произошли со мной в 1984 году!

1984 год был кульминацией в части самых неординарных, насыщенных и удивительнопамятных событий в моей стройотрядовской жизни. Он показал, что при желании в жизни возможно все, поэтому можно и нужно многое успеть…

Целина 1984 года ССО «Скалигер» традиционно проходила в Красноуфимской зоне. Сдав за пару дней по пять экзаменов, мы рванули квартирьерами на место дислокации отряда в городе Красноуфимске.

Работали в мостоотряде, вручную долбили котлованы под столбы линий электропередачи и заливали бетоном основание тоннеля между Красноуфимском и Сараной, строили блочное общежитие, ремонтировали столовую.

Долбить-копать котлованы шириной 0,8х0,8 метра и глубиной порядка 6,2 метра от высоты головки рельса приходилось в парах: один долбит-копает, а другой веревкой с ведром вытаскивает наверх грунт (липкую глину вперемешку с камнями). А горные породы в том районе богато испещрены карстовыми разломами, и некоторым отрядокопателям попадались такие места, где лом в какой-то момент проваливался. Из образовавшейся дыры сифонило сильнейшим холодом и слышались звуки подземных вод. Поэтому приходилось снизу по-зимнему поддеваться, а сверху по-летнему раздеваться – так и работали на контрасте…

Ранним, еще сумеречным утром на платформах с раствором нас завозили внутрь тоннеля. В темноте, при свете неярких прожекторов, мокрые по колено и по локти, мы ведрами проливали тоннами раствора щели между плитами под основание ж/д полотна – и так весь день до позднего вечера.

Несколько дней без солнца как-то конкретно влияли на сознание, ощущения хода времени и тормознутость в моделях поведения… Здесь-то, на контрасте, мы и ощутили, что такое подземно-тоннельный ад и надземно-солнечный рай.

Рядом дислоцировались девчонки из упийскотеплофаковского отряда «Литос» штукатурного профиля, у которых мы столовались. Чудесные командир Елена Цыганкова и комиссар Ольга Бархотова с душевной симпатией отнеслись к нашей бригаде. Задружились отрядами сразу, провели летнюю агитку, насочиняли им стихов, напели песен, подарили огромное самодельное деревянное панно с изображенной выжигателем их фирменной ромашкой и мастерком, наигрались в смешанные волейбол, веселые старты и футбол, во время которого убийственно, непоправимо и жестоко наступили на мою гитару. Литосчанки были заворожены чудесным пением Александра Мавлетбаева и Юрия Соломеина, а также великолепно подобранной и качественно ведомой дискотекой заводных Сергея Соболева и Андрея Павлова.