Римма Гашицкая - И малые звезды могут светить ярко

К нам в поселок воду привозил водовоз. Изредка, кто-то из женщин помогал мне ведро поддерживать на весу. Наверно поэтому я ростом была ниже всех своих сестер. Не окрепший организм видимо нельзя так нагружать. Иногда приходилось доить корову, благо она смирной была.

Мама очень болела и не зная диагноз врачи посоветовали родить ребенка. Оказалось был камень в почках, умирали обе.

Сестра родилась и когда ее отхаживали били по попке до посинения. Я пешком 15 км приходила проведать маму, она даже старалась к моему приходу что-то мне сэкономить, нравились астраханские арбузы не большие с мелкими семечками и очень сладкие. Но как-то возвращаясь от нее я выпила сырое яйцо, а оказалось оно было испорчено. Так хотелось чем-нибудь заесть или запить, но к сожалению даже в овраге не нашла ни ягод ни воды. После этого года четыре в рот их не брала. Один раз мать уговорила, когда уже были свои куры. Понравилось, так был преодолен запрет и я начала пить сырые яйца.

Один раз в Соль-Илецке удалось искупаться в знаменитом соленом озере, утонуть в нем нельзя вода буквально выталкивает человека. Слышала, что сейчас там построен санаторий с лечебными ваннами.

Нам дали даже какой-то участок, посадили огурцы возили воду для полива на какой-то тарантайке, а старшая сестра ходила утром накрыть рассаду бумажными кулечками, а вечером снять их. Готовили большую лунку в диаметре 8О см и в нее по кругу высаживали восемь-десять семян. Очень удобно в засушливых районах, достаточно в центр налить ведро воды и всем кустам ее хватало.

Сестренку назвали Наташей, кроватки не было я ее укачивала положив подушку на вытянутые ноги и раскачивая из стороны в сторону. Вместо соски разжевывали печенье или хлеб в марлю и в рот вместо соски, сейчас бы многие мамаши и врачи в ужас пришли. Ничего, выживали

Запомнились снежные, снежные зимы. От порога до сарая тоннель прорывали, поэтому сено складывали за сараем, вплотную к стене делая выше пола окошко с задвижкой и крюком через отверстие набирали сено. Топили углем, но все равно заготавливали целые пирамиды из кизяка, для этого в деревянные формы набивали влажный навоз в смеси с соломой, иногда и с угольной пылью, готовили блоки, сушили и складывали в пирамиды. Перед каждым домом их было по несколько штук.

Умывались над ведром или тазиком. Отец приходил с шахты черный от пыли и говорил:– «дочка полей». Я поливала воду он фыркал, разбрызгивал все вокруг. Никакого быт. комбината не было, иногда приезжала какая-то душегубка и люди в очередь принимали душ и там прожаривали одежду от вшей.

Так как у нас школа была начальная то старшую сестру вначале отправили в Соль-Илецк к дяде Николаю Филипповичу, работавшему там начальником ОРСА а потом в Янги Юль к бабушке.

Один раз я попала с папой на 25 разъезд к его сестре. Муж ее работал на каком-то государственном складе, где хранились госзапасы. Длинное, длинное помещение со стеллажами и ящиками. Еще один раз с мамой посетили ее младшую сестру на станции Донгузской, она очень сильно болела, кажется раком. Мы жили не ахти, но там беднота была ужасная. Из двух ее сыновей Анатолий Яценко выучился и позже где-то в Сибири работал инженером на авиа-заводе, а второй Василий так и мотался по Средней Азии, спали с женой в печах на кирпичном заводе, и даже дочь родилась у них которую позже отдали на воспитание тете Марии, маминой сестре.

Иногда меня за пять км посылала мама к родственникам на Северную шахту, в основном за закваской для молока летом шла или бежала под монотонный гул проводов, зимой опасаясь волков, старалась не отставать от саней, на которых привозили продукты в магазин

Меня удивляло почему родители ни разу не съездили на свой хутор. Папа всегда говорил: «у нас был очень благочестивый народ, пьяниц не было, работали так, что с детских лет мозоли в руках не умещались.

Дети не всегда осознают бедственное положение. Мы учились, играли в коллективные игры лапту, третий лишний, садовников даже готовили концерты для взрослых танцевали под траля-ля, казачок, гапак, полечку и так далее. Много читали в библиотеку даже очередь была на некоторые книги.

Подруги были немки, поэтому наверно у меня была любовь к их языку, причем на всю жизнь.

25 й разъезд был виден с нашего поселка, по прямой по степи километров десять-пятнадцать. Были видны и проходящие через него поезда, оказывается мама наблюдая за ними плакала пока дым от них не скрывался за горизонтом, такая тоска была по Ташкенту. И все же через два года мы вернулись в Среднюю Азию

Ехали на самом дешевом веселом поезде трое суток. Духота, жарища, мужчины почти все по пояс раздетые, но одна дама интеллигентного вида за всю дорогу позволила себе расстегнуть верхнюю пуговицу на кофточке с глухим воротником. Я позже через много лет поняла, что культура она или есть или ее нет. Культурный человек очень терпеливый не позволяет себе слабости.

Родители переехали в 7-ю партию. Лето я проводила с ними. Жили поначалу в сарае или пристройке у кого-то, папа смастерил нары от стены до стены и мы спали все вместе. Обед готовили на улице на костре, варили в основном манную кашу, а какой хлеб пекли в местной пекарне, белый, ноздристый, я такого больше никогда не ела. Посуду приходилось мыть прямо в реке. Часто по реке плыли змеи-стрелки, но боялись мы больше не их и даже не скорпионов, а фаланг, говорили, что они высоко и далеко могли прыгать

На ночь под нашу кровать забиралась хозяйская собака, выгнать ее было невозможно, видимо это было ее родное место.

Семья объезчика жила не далеко на горе с необычным плато. Там было все сады, огороды пчелы всякие постройки. Они спускались в поселок за хлебом, а дети в школу. Мы очень боялись его не людимый, строгий. был даже в сай, что примыкал к их горе не ходили за алчой.

В нашем понимании это были помещики.

Школы в поселке еще не было и меня отправили в Янги-Юль в 5-й класс. Школа была приличной, там начинала учить английский язык он мне очень нравился. Один раз на физкультуре удалось прокатиться на лыжах с горки. Ощущала себя прямо-таки классным спортсменом. Учитель географии Фаттых Ильясович выводил нас за речку на холмы рассказывал историю города приучал видеть и понимать природу. Позже я в своей работе тоже практиковала такие походы с детьми.

Дружила с одной девочкой Кащеевой Людой как- то она пригласила меня домой, и угощала мармеладом он был в тарелке, как холодец оказывается мать работала на конфетной фабрике и приносила домой этот полуфабрикат. Мне казалось вот счастливица! Каждый день может есть мармелад.

Через нашу Нахаловку протекала река довольно мутная и широкая, но мы часто купались там, выскакивали когда с мясокомбината сбрасывали в нее всякие отходы. Река протекала через весь город и что в нее еще сбрасывали неизвестно. Знаю, что узбеки всегда почтительно, бережно относились к воде, уважая тех, кто мог оказаться ниже по течению.