Татьяна Хабенская - Мой адмирал

А поселили нас в Нижневартовске в небольшую двухкомнатную квартиру, в которой раньше жил другой хозяин. Хозяин уехал, а собака осталась.

Так она у нас и прижилась, эта собака. Звали ее Лиза. Сначала мы очень ее боялись, но потом постепенно привыкли и подружились. Она была здесь старожилом – переходила от одного хозяина к другому. Первоклассник Костя учился в третью смену с трех часов дня, а дочка – в первую, поэтому они не могли составить друг другу компанию. Но Костя был под присмотром лайки Лизы – она провожала его в школу, ждала и приводила обратно домой. Первое время мы тоже его встречали, а потом поняли, что он же может запросто прийти домой с собакой.

В нашем поселке был маленький клуб, в котором проводили разные встречи, но в основном крутили фильмы. И Костя, как правило, первый ходил разведать со своими одноклассниками и Лизой, что там дают интересного. Они всё подряд смотрели, а если одобряли, то уже мы с мужем в воскресенье шли на проверенный.

Оказывается, не только в сказах всякие коты в сапогах добывают своему хозяину принцессу и замок, в жизни тоже запросто случаются подобные чудеса.

Надо сказать, у нас всегда жили собаки и кошки. Доставшаяся нам по наследству вместе с квартирой в Нижневартовске лайка Лиза за год, наверное, раза три приносила щенят, причем все они были разной породы и обитали у нас дома, потому что на улице же – лютый холод. Кошку Анфису Косте подарили ребята во дворе. И в какой-то момент так совпало, что и у собаки щенята, штук пять, и у кошки котята – ну, может, чуть поменьше. Жили они в специальных уютных гнездах, которые я им сшила.

Заглянула к нам как-то комиссия из Мостоотряда, ахнула и громко подумала: «Это же какой-то кошмар! Две маленькие комнатки, да еще кошки с собаками гнездятся и ползают по коридору, некуда ногу поставить. Надо им жилплощадь побольше дать». А на наше счастье, как раз главбух уезжала на Большую землю по окончании контракта. Профсоюзный комитет и говорит: «А давайте тогда Хабенских сюда переселим, а в их квартиру – тех, кто заново приедет». Так мы и получили благодаря кошкам и собакам трехкомнатную квартиру.

Костя вообще страшный кошатник – очень любит кошек. А собак особенно.

Константин Хабенский

Я не кошатник. Совсем не кошатник. Ну абсолютно не кошатник! Сердце мое отдано собакам!

Не было в городе Нижневартовске ни железной дороги, ни причала – причал мы только строили. Летом-то суда ходили, но как только Обь замерзала, всякое снабжение города останавливалось.

Когда мы приехали, то наивно полагали, что вскоре подоспеют и все наши вещи. Но нет, наш контейнер с холодильником, диваном и всем прочим из квартиры добрался до города Новосибирска, и оттуда нам пришла телеграмма: «Ваш контейнер прибыл, но доставить его сейчас невозможно – Обь замерзла. Ждите начала судоходства».

И мы целый год жили без своих вещей. Кровати у нас были с панцирной сеткой, как когда-то в пионерских лагерях, на кухне вместо стола красовались строительные козлы, я их прикрыла клеенкой, которую отдали соседи, табуретки и два маленьких письменных стола, позаимствованные из Красного уголка, – вот вся наша мебель. Кто-то из отъезжающих подарил нам еще маленький холодильник. Вот так мы и жили целый год до прибытия долгожданного контейнера.

Одной из самых первых вещей, которую мы купили на севере, было пианино. Кто-то уезжал из поселка и дал объявление в газете: «Продается подержанное пианино». Наверное, оно так вот от одних к другим и гуляло. И мы купили это пианино и везли его на черной грузовой огромной машине, а Валера Козинцер, наш большой друг, сидел в кузове и играл Рахманинова. Так они и ехали к нам через весь город – грузовик, в нем фортепиано и звуки музыки. Мне кажется, это очень кинематографично.

Но надо сказать, что иногда поездка в грузовике – это красота и искусство, а иногда – риск.

Строили мы причал на реке Обь, а на работу, с работы и на обед нас возили вахтовым методом. Однажды освободилась я с работы чуть раньше обычного и решила отправиться домой самостоятельно. Вышла на трассу и проголосовала, чтобы меня подбросили на попутке хотя бы до Нижневартовска. Затормозил огромный КрАЗ, залезла я с божьей помощью на такую высоту, поехали и разговорились с водителем. Я рассказала, что мы здесь совсем недавно, работаем в Мостоотряде. Водитель меня спрашивает: «А когда вы собираетесь уезжать?» Я ответила, что года через три, потому что у нас подписан контракт. И я интересуюсь: «А вы когда собираетесь?» И слышу радостный ответ: «Через месяц. Всего ничего отсидеть осталось». Я, конечно, испугалась, но виду не подала и, слава Богу, добралась домой без приключений.

Зато дома уже мне от мужа попало, потому что кто его знает, какой мог остановиться водитель и куда бы решил меня отвезти. Действительно, в наших краях жили и работали в основном заключенные.

Вообще, народ в нашем Мостоотряде был прекрасный. Приехали молодые ребята с семьями, были среди них и москвичи, и ленинградцы, и киевляне, и краснодарцы, и калининградцы. Жили мы, что называется, большой дружной семьей. Договаривались, к примеру, что в понедельник ужинаем у Козинцера. Он всё готовил, а мы приходили. А на следующий день ужинаем у нас, и тогда я на весь большой коллектив должна была сварить постные щи, драники какие-нибудь поджарить и всех пригласить. Вот так мы всю неделю ходили в гости от одних к другим. Было весело – конечно, была гитара и песни Визбора, Клячкина, Городницкого, Окуджавы. И всегда с нами были все дети.

А на праздники мой муж писал стихи. Мы год прожили на Севере, и меня избрали председателем местного комитета (предместкомом), а день рождения у меня перед Новым годом, и вот такое забавное стихотворение посвятил мне Юра: