Василий Корганов - Бетховен. Биографический этюд

– Сегодня я не могу дать вам урока, мне надо работать, я нашел финал сонаты».

Это был финал сонаты F-moll ор. 57.

Еще не успела рукопись обсохнуть, как композитор понес ее к известной пианистке того времени, Марии Биго, с просьбой сыграть сонату. Имя этой артистки стоит в ряду красавиц, которыми Бетховен увлекался, а потому нелишним считаем сказать о ней здесь несколько слов.

Мария Кине родилась в Кольмаре, 3 марта 1786 года; в восемнадцатилетнем возрасте она вышла за Биго, библиотекаря графа Разумовского, в двадцать лет уже славилась своей виртуозностью, в 1809 году переселилась в Париж, где умерла 16 сентября 1820 года. Старик Гайдн, впервые услышав ее, был вне себя от восторга.

– Дочь моя, – воскликнул он, – вы играли не мое сочинение; это ваша музыка! При этом он сделал надпись на нотах исполненной пьесы: «20 февраля 1805 года Иосиф Гайдн был счастлив». В другой раз, играя одну из сонат Бетховена, она вызвала аналогичное восклицание автора, менее галантного и менее щедрого на похвалу.

– Я совершенно не думал придавать этой пьесе того характера, который вы подчеркнули; хотя это не мое, но, пожалуй, еще лучше.

Восхищение артисткой не замедлило перейти в увлечение красавицей, затем последовали странные выходки композитора, не всегда скрывавшего свои сердечные волнения; пошли сплетни, вызвавшие разлад среди приятелей. Сохранившиеся письма Бетховена к мужу и жене Биго (1808 г.) достаточно рисуют их взаимные отношения.

Мой милый, добрый Биго!

Я хотел вчера прийти к вам, чтобы исполнить свой долг, но мне помешали. Так как, может быть, сегодня также я не буду в состоянии прийти, то обращаюсь письменно. Прошу вас поблагодарить г-жу Моро за то удовольствие, которое она доставила мне. Впрочем, помимо ее старания, я провел бы вечер с вами приятно. Прощайте и не целуйте вашу жену слишком часто

весь ваш Бетховен.

Господину Биго.

Лишь только возвратился я домой, как получил от моего издателя это письмо, полное упреков относительно задержки концерта – пришлите, пожалуйста, фортепианную партию его – вскоре все получите обратно. Как мне было жаль сегодня, что не мог идти с вами, но необходимо было переговорить с князем Лихновским. Я знаю, вы не поверите, что я пожертвовал бы князем ради вас и милейшего для меня общества ваших, нет, не правда ли, вы этого не сделали бы. Я опять забыл, в котором часу придут к вам завтра З. и К., напомните мне еще раз.

Целуйте чаще вашу жену – не могу упрекать вас за это – передайте поклон упряменькой Каролине и скажите, что завтра опять приду, чтобы слушать ее игру.

Г-же Марии Биго, урожд. Кине.

Многоуважаемая и любезная моя Мария!

Погода так хороша; а кто знает, будет ли так завтра? Предлагаю вам поэтому прогулку в экипаже, для чего зайду за вами сегодня около 12 часов. Так как Биго, вероятно, уже нет дома, то мы не можем, конечно, взять его с собой; но он сам не захотел бы, чтобы из-за этого мы отказались от прогулки. Теперь лучшее время до полудня; почему не воспользоваться минутами, так быстро исчезающими. Просвещенная и образованная Мария не способна отказать мне в величайшем удовольствии, из боязни каких-либо сплетен. О, какие бы причины вы не привели, не приняв моего предложения, я все припишу только недостатку доверия по отношению к моей личности; и никогда не поверю, что вы относитесь ко мне вполне дружественно. Закутайте Каролину в пеленки с головы до ног, чтобы с нею не случилось чего. Ответьте мне, милая моя М., можете ли вы, я не спрашиваю, хотите ли, потому что последнее не может быть в мою пользу, итак, напишите только в двух словах: да или нет. Прощайте и постарайтесь, чтобы я удостоился удовлетворить свой эгоизм, наслаждаясь красотами чудной природы в обществе двух лиц, в которых принимаю столь близкое участие.

Ваш друг и почитатель Л. в. Бетховен.

Супругам Биго.

Дорогая Мария, дорогой Биго.

Одно лишь глубочайшее сожаление испытал я, узнав, что самые чистые, невинные чувства часто могут быть непонятны. Вы принимали меня так радушно, что я мог себе объяснить это только тем, что вы дарите меня своей дружбой. Вы должны были бы считать меня очень тщеславным и мелочным, если бы предположили, что внимание такой превосходной личности, как вы, могло бы навести меня на мысль, будто я завоевал ее расположение. Во всяком случае, один из главных моих принципов – не быть в иных отношениях с чужими женами, как только в дружественных; я не хотел бы, ради подобных обстоятельств, наполнить свою душу сомнениями по отношению к той, которая, быть может, разделит когда-нибудь со мною судьбу, и осквернить столь прекрасную, непорочную жизнь. Может быть, иногда я шутил с Биго недостаточно прилично; но ведь я вам сказал сам, что бываю иногда очень невежлив. Со всеми моими друзьями я бываю совершенно прост и ненавижу малейшую принужденность. Биго же я причисляю к своим друзьям. Если он находит во мне что-нибудь возмутительное, то дружба требует того, чтобы вы или он сказали мне об этом. И я постараюсь впредь не огорчать его. Но возможно ли, чтобы добрая Мария так зло относилась к моим поступкам.

Что же касается моего приглашения проехаться с вами и Каролиной, то после того как днем раньше, Биго воспротивился вашей поездке со мной, с моей стороны было естественно думать, что вы оба находите это неприличным и предосудительным. И если я вам писал, то хотел дать понять, что не нахожу в этом ничего, настаивая на том, чтобы вы мне не отказали, я хотел только побудить вас воспользоваться прекрасным, чудным днем. При этом я больше думал о вашем удовольствии и об удовольствии Каролины, чем о своем, полагая, что таким путем т. е. если скажу, что буду обижен вашим недоверием или отказом, почти заставлю вас исполнить мою просьбу. Вам следовало бы, право, подумать о том, как вознаградить меня за то, что испортили мне этот чудный день, как в отношении моего настроения, так и в отношении прелестной погоды. Ваше теперешнее мнение обо мне показывает, что я был прав, когда говорил, что вы меня не понимаете, и что я даже не думал о том, что вы в этом случае представляли себе. А когда я сказал, что ничего плохого не могло бы быть, если бы я пришел к вам, то ведь это была скорее шутка с целью показать вам, как меня все тянет к вам, и что во мне нет большего желания, как жить всегда близ вас; и это – правда. Предположим даже, что во всем этом был умысел, но ведь в самой идеальной дружбе часто может иметь место тайна; даже в этом случае вы не должны были так толковать тайну друга, потому только, что ее нельзя было отгадать сразу.

Милый Виго, милая Мария! вы никогда, никогда не можете найти во мне отсутствия благородства. С детства уже научился я любить добродетель и все прекрасное и высокое. Вы причинили моему сердцу много страданий. Пусть же все это послужит только к тому, чтобы упрочить нашу дружбу. Мне, право, сегодня скверно и трудно повидать вас. Со вчерашнего дня, после квартетов, мне все кажется, что я причинил вам неприятность; этою ночью я пошел в Редут, чтобы рассеяться, но напрасно: всюду преследовали меня образы всех вас и твердили мне о том, что вы так добры и страдаете из-за меня. С негодованием поспешил я оттуда. Напишите мне несколько строк.