Виталий Власенко - Печали пролетевших дней. Дороги жизни и смерти

Но был и другой мастер, который, видя, как девчата в ночь хотят спать, отправлял её отдохнуть, а сам разбирал её станок, делая вид, что он его ремонтирует. Станок был волочильный: из толстой проволоки тянули более тонкую проволоку. Приехав из Германии, Зина вышла замуж, за Золотарёва, уехала с ним в Ташкент, пробыла (не говорю, прожила), там с ним два года и вернулась, домой.

Снова к себе на родину в родные места своих родителей. Я лично помню Зину Тарасовну, рослая крепкая женщина со слабой улыбкой, всегда говорила медленно и тихо. Именно с ней папа очень долго разговаривал вечерами, а теперь все описанное выше, нам говорит о чем был разговор.

Вышла замуж за Невмержицкого. Детей у неё не было. Мужа она похоронила и потом у неё доживала её мать Домна Андреевна. После смерти матери она пришла к Богу – Утешителю в скорбях, была членом Красноармейской церкви ЕХБ 9 9 Евангельские Христиане Баптисты и в сентябре 2003 года в возрасте восьмидесяти лет окончила свои странствования. Зину Тарасовну до смерти, досматривала её подруга Люба Степановна Середа, а потом уступила ей свою квартиру, на первом этаже и пошла, жить в её равноценную, на втором этаже. Когда Зина совсем ослабела от болезни – приехала её сестра Шура из Керчи её досматривать.

Тарас Савостьянович перешёл жить в дедушки Гончарука хату, куда переехала потом его семья, позже он получил квартиру – домик-особнячок (по улице Малиновского), который оставил Лёне, а сам уехал к Якову – сыну своему на Мариновскую площадку, где 25 февраля 1959 года, умер.

В воспитании детей между Тарасом и Домной Андреевной были разномнения. Тарас применял строгое воспитание, а Домна Андреевна – либеральное. Потому, когда требовалось детей наказывать – отец отдавал всё положенное. С возрастом детей увеличивались и «воздаяния» им. Мать, не востерпев этого, стала ломать дверь с воплем «Сибирник!» 10 10 Не словарное слово, что-то жестокое. . Видя такое отношение к его методу воспитания, отец оставил детей на воспитание матери, пророчил ей соответствующие плоды.

Прошло довольно времени. Приходит Тарас домой, а Домна сидит с синяком под глазом. Поняв в чем дело, он жене посочувствовал: «Да кто же это тебя так обезобразил, что ты стала однобокая, нужно было и под другой глаз!» Домна молчала. Пока дойдём до Лаврентия Савостьяновича, нужно всех по ряду посетить. Елисавета в семье была первая, жила она при отце и матери, выполняла домашние работы. Однажды она стала наливать щи в миску, а миска от муки оказалась не вымыта, мать ей крикнула: «Ты что, слепая? Не видишь куда льёшь?» И здесь доця заплакала и сказала: «Да, я не вижу»… Зрение стало резко падать вплоть до полной слепоты. Замужем она никогда не была, так при матери в Белой Дуброве и прожила до 1946 года (родилась в 1883). С Белой Дубровы её с матерью и привёз на Донбасс Роман Савостьянович Власенко, и здесь им пришлось доживать. Умерла она у Тараса Савостьяновича Власенко в Доброполье, похоронена на Ново-Марьевском кладбище на окраине города Доброполье, могила затеряна.

Григорий Савостьянович Власенко родился в 1891 году, в 1914 был призван на фронт и как в воду канул. Как позже оказалось, он был в плену, а потом, как снег на голову, явился домой! Мать с радостью встретила и стала спрашивать, почему не написал ни одного письма, а он отвечал: «Зачем? Вот пришёл и хватит!» – чувства матери для него были непонятны. Женился Григорий Савостьянович в 1927 году. Имел детей: Любу, Венедикта, Раю и Ромика (Роман Григорьевич Власенко).

Жена его была Марина, кажется, одно время увлекалась астрологией и картами. Григорий о Боге и слышать не хотел. Когда мы (Иван Лаврентьевич) с папой Лаврентием Савостьяновичем были в Белой Дуброве в 1959 году, кажется, Венедикт беседовал с папой о Боге, в виду вещественного доказательства он ощупал дядьке левый бок и сказал: «Ха! Так вон оно что! У тебя одного ребра недостаёт!», намекая на то, что Бог жену сотворил из ребра Адама и теперь у мужчины не должно недоставать одного ребра. Когда папа спросил, рождаются ли у безногого отца безногие дети, у него «Ха!» не нашлось…

Григорий Савостьянович Власенко, в 1938 году выехал в Москву, где работал грузчиком. Погиб при обороне Москвы в 1941 году при «хождениях». Хождение – это значит ходить около линии фронта, не имея никакого оружия. Между ходящими находились люди, обвязанные взрывчаткой – «самураи». Их задача была бросаться под танки противника, в случае их появления. При обороне Москвы погибло около трёх миллионов русского народа, хорошо, что битва была зимой, летом бы разразилась холера.

В 1940 г в селе было 250 дворов. Село Белая Дуброва во время Второй мировой войны, в связи с деятельностью партизан, немцы сожгли. В Великую Отечественную войну в сентябре 1943 г. немецко-фашистские захватчики сожгли 140 дворов. Освобождена деревня 28.9.1943. На её территории находятся 2 братские могилы советских воинов, которые погибли в 1941 и 1943 гг. И ещё постройка в Белой Дуброве – сарай на Власенковом старом дворе, я (Иван Лаврентьевич) его сфотографировал в 1961 году. Говорят, он был построен без употребления пилы, а потому дерево дольше стоит.

Люба Григорьевна, дочь Григория Савостьяновича Власенко была захвачена полицией, и вместе с другими, закрыта в какой-то сарай в другом селе. Но один из конвоиров, кажется немец, объяснил ей, что их всех утром расстреляют, а так как она похожа на его жену – он её освободил и указал дорогу куда спасаться. Когда Анатолий Лаврентьевич говорил ей, что это её Бог спас – она не верила.

Татьяна Савостьяновна Власенко родилась с Григорием в один день – они двойняшки. Но это была полная противоположность! Голос у Татьяны был певучий, минорного тона. Она была сострадательная и внимательная к тем, с кем общалась.

В 1919 году 28 лет от роду, вышла замуж за Яковлева Василия Федоровича, который в 1918 году тоже пришёл с плена. А как невестам в приданое были положены перины – дали и ей.

Но она часто приходила домой и подолгу засиживалась. Сознавая, что уже пора идти домой, говорила: «Вот пойду ужо», а братья говорили: «Да посиди, Татьяна». А она через время опять: «Сижу я, не йду я. Прошшайте – пойду я», а они опять: «Да посиди, Татьяна».

И как это повторялось по нескольку раз за вечер, братья начинали уже со смехом говорить «Да посиди, Татьяна!», тогда она, видя, что уже давно пора идти, говорила: «Ай! Да ну вас!» и уходила. А так как в своей семье ей было лучше, чем там куда она вышла замуж, она однажды пришла пораньше домой, где выросла и заявила, что больше отсюда никуда не пойдёт! Романька пошёл к Васке мужу и сказал, чтобы тот не отдавал Татьяне перину.

Потом, когда пришло время ложиться спать, брат и сказал сестре: «Спать будешь на своей перине!», пришлось подчиниться.