Виталий Власенко - Печали пролетевших дней. Дороги жизни и смерти

Пятнадцатилетняя работница шахты Ирина

В 1918 году Ирина в возрасте 15 лет была принята на работу браковщицей на Святогоровский рудник. в городе Доброполье. В её обязанности входило определять качество выдаваемого угля, и когда он был с большой примесью породы, этот вагон (чистый вес их был около 300 килограмм) она должна была снимать со счёта этот груз. Но так, как за этим следовали недовольства забойщиков, которые грузили такой уголь, она выбраковку делала редко. Шахтой управлял Соломон Давидович Подольский, и однажды сделал ей замечание по этому поводу. Соломон Давидович Подольский (1885 – 1938 г. г.) – родился в городе Павлограде Екатеринославской губернии, еврей, образование высшее, беспартийный; до ареста проживал в посёлке Новоэкономическое; Сталинской области, был арестован 3 февраля 1938 года и осуждён «тройкой» УНКВД к расстрелу с конфискацией имущества. Посмертно был реабилитирован в 1989 году.

Выслушав его, она попросилась на откатку. А эти тележки, шахтные вагонетки, ничем не отличались от тех, которых в 1946 – 1949 г. г. называли «арчиловские». Арчил Давыдович Мурманишвили был начальником восстановления шахты 17—18 после войны. Эти вагончики были на железных колёсах, которые сидели на оси толщиной около 50 мм., а эта ось находилась в трубе соответствующего диаметра и крепилась четырьмя болтами к кузову вагончика, таких осей – две на вагончик. Внутри они были загрязнённые и смазке трудно поддавались. Вот такие вагончики Ярынка толкала, а напарник у неё был хитрый дедушка, который поощрял её толкать вагончик сильнее. Там она и подорвалась. Папа, Василь Андреевич её на работу больше не пустил, оставил дома и решил завести индюков – занятие для дочки. Пасти их, пока они были маленькими, было делом несложным, индюшата паслись, а пастушка вышивала иголкой узоры на холстиках, но когда индюшата подросли и обзавелись крыльями – то стали летать. И когда пастушке надоело это занятие, она решила – пусть идут домой, а сама продолжала вышивать. Явившись, домой, стадо индюков стало надоедать своим галдежом. Василь Андреевич взял хворостину и пошёл пасти пастушку. Преподав ей урок назидания с помощью хворостины, он решил сбыть индюков. Объявил розыгрыш индюков на лотерею. Распродал билеты и индюков разыграл в один вечер. Всем можно было облегчённо вдохнуть.

Дедушка Василь Андреевич Гончарук мой прадед, одно время был артельщиком в Доброполье. Это такая должность, которая обязывает возлагать на себя заботу о рабочих, которые приехав на заработки, нуждались в обеспечении питанием. Иногда в обязанности артельщика входило обеспечение каждого члена артели и работой. Иван Лаврентьевич, мой папа вспоминает:

«В такой артели состоял и Власенко Лаврентий Савостьянович, и кажется, именно у Гончарука. Василий Андреевич в одно время был кузнецом, а Лаврентий – молотобойцем. Сейчас 2005 год, март месяц, а у меня в мастерской лежит молоток, который отковал себе Лаврентий, будучи молотобойцем, это крепкая сталь! Когда Василий Андреевич работал в шахте бурильщиком – бурил горные породы ударным способом – по долоту били кувалдой, которая была весом около шести килограмм! Эта кувалда у меня и сейчас в мастерской, не смотря на долгий срок службы, она не подаёт видов посадки, крепкая сталь! »

Бурение производилось так: бурильщик одной рукой держал долото, другой бил по нему. По мере углубления отверстие вычищалось другим инструментом. Потом закладывали динамит с взрывателем и Бикфордовым шнуром. Всё это плотно забивалось сырой глиной, шнур поджигали и убегали на безопасное расстояние. Происходил взрыв динамита, который разрушал горную породу.

В шахте пользовались светом от лампы «Вольфа», снабжённой цилиндрической формы стеклом и сеткой над ним, для предохранения взрыва гремучего газа которая, заправлялась бензином. Дедушкина лампа с медным резервуаром и сейчас висит в сарае на детской люльке, которую Лаврентий Савостьянович делал в 1934 году для своих детей. Именно в 1934 году родился мой папа Иван Лаврентьевич Власенко. Я помню эту люльку, она была выкрашена в коричневый цвет. В ней меня и мою сестру Надю, мама и папа так же укачивали, и мы в ней выросли.

Мой папа был хранителем вещей, которым сегодня уже более 100 лет. В мае месяце 1919 года моя сестра Елена Васильевна вышла замуж за Макеева, и я осталась у родителей одна… Летом этого года приехали к нам братья: А. В., В. Х., 5 5 Верующие братья-баптисты А. Кругляков и Г. Мосейкин. Последний, окончивший гимназию и, по уму, много обещавший юноша. Не имея возможности найти подходящую работу, он попадает в шахту. Но тяжёлая работа заставила его думать о продолжении учёбы. В это время он узнал, что в Ростове имеются курсы регентов. Он однажды говорит мне: «Что мне делать, сестра. Работать ли мне в шахте или поехать на курсы регентов? Скажи мне, я приму твой совет». Нужно сказать, что советчик с меня тогда был ещё молодой – мне было всего шестнадцать лет. Я подумала, что хорошо бы иметь у себя в церкви брата – регента, брат способный, – не лучше ли поехать? – и посоветовала ему – поехать. Он принял мой совет. Событию этому уже около тридцати лет, но как живо рисуется оно в моей памяти. Он собрал всю свою духовную литературу и письменные принадлежности и отдал всё мне, повстречавшись со мной на дороге, и сказал: «Пользуйся, пока я вернусь». Кругляков Володя и я проводили его за мост возле пекарни по пути на станцию Доброполье, но никто не знал, что мы с ним виделись в последний раз… Да он уехал…

Но никто не учёл того, что это был 1919 год, когда внутри страны ещё проходила междоусобица и наш бедный брат, уехав, стал её жертвой… Жить в городе и учиться без средств было нелегко, нужно было за каждый урок платить по десять рублей, и он был вынужден оставить город и пойти на полевые работы в станицу в надежде заработать и потом снова продолжить учёбу.

Но там его встретило новое испытание – его обокрали, а далее «серая шинель» и дальше – никаких известий. Его не стало, но его прямодушие и покорность и теперь помнятся мне. Он был далёк от того, чем полны юноши наших дней. Святая серьёзность наполняла его. Однажды он спросил меня: «Сестра, ты будешь сегодня на собрании баптистов»? я ответила: «Не знаю», «А кто же за тебя будет знать»? – говорит он сдержанно. Всей его литературы не стало в 1933 году 12 января. В эту ночь, были арестованы почти все баптисты в г. Красноармейске, Донецкая область.

Дело было в руках НКВД 6 6 Народный Комиссариат Внутренних Дел , вместе с братьями была изъята вся литература до самых маленьких записей. В этом году Лаврентий Савостьянович с семьёй жили в г. Красноармейске. Взяли и его. Летом 1919 года я пережила ужасное искушение, которое едва ли всякому будет понятно. Но видно так Господу было угодно переплавить меня. Некто сказал: «Чтобы виноград стал сладким, ему нужны горячие лучи солнца, чтобы вера стала драгоценной, ей нужно идти через огненные испытания».