Евгений Додолев - Мои уроки

Нам имманентен судейский комплекс. Мы судим других и себя. Так себе качество. Но… мы такие. Не стоит, право, нас делить по нацкатегориям.

И про Быкова ещё. Даже если они на пару с Орлушей действительно станут работать проводниками спецназа НАТО в Подмосковье (а Орлов, напомню, вызвался в интервью украинскому СМИ в этом качестве выступить), они останутся РУССКИМИ поэтами.

Ну да, национал-предателями.

Не первыми и не последними.

Только не надо мне в сотый раз напоминать, что Дима – он и Львович, сука, и Зильбертруд к тому же.

Для меня ДЛБ был и остаётся = большой (шуток про размер шорт тоже не надА) РУССКИЙ поэт, самый выдающийся из действующих РУССКИХ журналюг, апостол РУССКОЙ фронды.

Ну – уж какая фронда, такие и апостолы, это уже совсем иная песня.

УРОК: Игнорируйте пресловутый «пятый пункт».

В 2014 писатель + профессиональный ходок по эфирам Михаил Веллер покинул студию «Эха Москвы» с истеричным визгом: « Скотина, я тебя больше не знаю », швырнув микрофон в ведущую Ольгу Бычкову. Ну и содержимое своей чашки в лицо собеседнице на прощание выплеснул. Интересный кейс для студентов журфака. Да, ведущая перебивала гостя. Звучит, конечно, это как проявление неуважения к приглашенному, но на самом деле у всякой шоколадки две стороны. Дело в том, что во время прямого эфира модератор просто обязан корректировать беседу, чтобы радикально не менять повестку.

Мне самому не раз приходилось заставлять гостя придерживаться намеченной линии и не давать провалится в хорошо разработанную колею домашних заготовок. Помню, во время беседы в день юбилея Виктора Цоя мой собеседник Александр Градский совершенно игнорировал торжественный контекст даты. И вещал преимущественно (если не исключительно) о значении музыкального профессионализма, категорически не желая признавать очевидное: феномен популярности потому и называется таковым, что от сугубо профессиональных параметров пропорционально не зависит. Моей задачей было возвращать Александра Борисовича в русло разговора, напоминая о том, что сегодня не простой день, а «датский»: 50 лет основателю «Кино».

Не обошлось без жертв. Я отчетливо понимал, какое негодование цоевских фанатов вызовут самоуверенные реплики Градского. То есть, просто на грани приличия приходилось все время перебивать собеседника, чтобы вывести его из русла концептуальной рассуждалки и превентивно уберечь от наездов. Ролик только на одном из аккаунтов посмотрело зрителей под полтора миллиона и там тысячи комментов-проклятий (в мой адрес, в основном) … Так что в принципе это не есть профессиональное преступление – собеседника перебивать.

Другое дело, что на «Эхе» такая тактика носит идеологически обоснованный характер: там гостя гасят, если он не озвучивает то, что от него ожидалось. В случае с Веллером ведущую очевидно не устроила позиция её визави: на кандидатуру госпожи Ле Пен они взирают с различных полюсов. А там не терпят «шаг влево, шаг вправо». Строго по предписаниям. В этом смысле «Эхо» – вне всяких рамок и норм, включая нормы элементарного приличия.

Дима Быков в своё время точно подметил:

«Я неоднократно слышал от разных людей о том, что Алексей Венедиктов бывает в гостях у представителей власти часто и по-свойски… Мне было бы тяжело допустить, что он выполняет некую программу по сознательной и целенаправленной дискредитации свободы слова в России, но никаких других предположений о смысле этой «смены дискурса» у меня в самом деле нет – я решительно не догадываюсь, почему «Эхо Москвы» служит образцом хамства и самоупоения в отечественном радийном эфире и формирует свои ряды явно с учетом этих требований. Можно, конечно, допустить, что это своего рода ориентация на таргет-группу – то есть что демократически ориентированная интеллигенция в России склонна к мазохизму по своей природе. Олигархи ее обобрали до нитки, а она все верит в рынок и сочувствует его рыцарям» .

Но «Эхо» эхом, однако жалкому поведению Веллера оправдания в этой ситуации нет. Перебивают? Не отгружают достаточно респекта? Пытаются манипулировать? Это такое ремесло, baby, это прямой эфир! Мог бы жестко, но вежливо прокомментировать расклад и удалится из студии. А кидаться чашками – стилистика полит-фрика Жириновского. И хамить даме – совсем не по-мужски. Странно, что никто ему по физиономии не двинул в кулуарах. Бычкова, кстати, оказалась на высоте и совершенно профессионально вышла из ситуации. И не стала выходить из себя. Подобно хамоватому оппоненту.

Есть такая суфийская притча XII века, авторство которой приписывают Хакиму Санаи Газневи. Про трех (есть вариант – пятерых) самоуверенных слепцов и боевого слона. Под стенами города слепых встал лагерем владыка со своим войском, в арсенале которого было невиданное животное. Горожане послали экспертов на инспекцию диковины. Вернувшись, троица доложила о своих впечатлениях.

Первый, который оттактилил ухо гигантского млекопитающего, доложил, что слон есть нечто ковроподобное и шершавое. Ощупавший хобот возражал:

– Слон есть гибкая мускулистая труба, страшная и разрушительная.

– Нет, слон – это твердая колонна, – полемизировал третий, исследовавший ногу.

«Созданное умозрением не ведает о Божественном. В этой дисциплине нельзя проложить пути с помощью обычного интеллекта» – резюмировал Хаким.

Замечу, что все трое слепцов были искренны. И не пытались манипулировать согражданами. Что, впрочем, на результате не сказалось.

Так и три репортера, рассказывающие об одном и том же, рисуют разные картинки. И при этом еще и потребитель репортажной продукции видит лишь то, что считает нужным. Удивительно, но порой даже объекты публикаций умудряются замечать только хобот. Или хвост. Или еще что-нибудь. Игнорируя картину в целом.

Ныне СМИ не суть источники информации, но красивые интерпретационные площадки. Поскольку зритель/читатель/подписчик с алчностью карася клюет не на само событие, а на гламурную медиа-упаковку. Равно как авто-гигант штампует джипы да седаны, так и СМИ продуцируют «реальности». Свои, уникальные. Их и реализуют.

«Реальность» может быть депрессивно негативной, как бывало в «Моменте истины» мега-надрывного манипулятора Андрея Караулова, или жизнеутверждающе ироничной, как бывало в «24» саркастичного флегматика Михаила Осокина. Завидно политкорректной а-ля-«Ведомости» или напористо агрессивной, как в «Комсомолке».

На любой вкус. И цвет. Можно – жёлтый. Можно – голубой. А надо, так и жовто-блакитній.