Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I

Н. Х. Да, перестал «для своих». А для посторонних… Когда к нему стали обращаться «в массовом порядке» разные корреспонденты, то он просил их не называть своей фамилии. А то, что это случилось – возникли многочисленные обращения с просьбами рассказать о себе – мне рассказывал сам Жорж Абрамович. Это было уже в начале двухтысячных. Он говорил, что его разыскали различные знакомые, в частности по электронной почте. Меня он посвятил в это, поскольку я помогал ему наладить компьютер и научиться пользоваться электронной почтой. И опять – не специально, а как-то «между прочим» Жорж Абрамович сообщил, что вот написал ему тот-то, и этот… А потом пожаловался: «И вообще, вдруг нашлась куча людей, «интересующихся»… Ходят, звонят, просят какие-то сведения…». Может, эта «куча» состояла из 2–3 человек, я не знаю. Но то, что не один – это точно!

Ю. Л. Теперь ещё одна тема… Может быть, ты и не говорил с Жоржем на эту тему, но у тебя должно быть представление о том, почему Ковали в 1932 году вернулись из Америки?

Н. Х. Да нет, я на эту тему во время одного из посещений задал Жоржу Абрамовичу прямой вопрос. А задал я вопрос потому, что по разговору в тот раз получалось, что, по мнению Жоржа Абрамовича, «тут» много всяких недостатков, а «там» много всяких плюсов. И по всему складывалось впечатление, что он с сожалением вспоминает о возвращении. Я и спросил: «А почему же Вы приехали сюда?». На что он ответил: «У нас в Сью-сити на одной стороне улицы были дома, а на другой – городской парк. И почти напротив нашего дома на воротах парка висела табличка: «Неграм, евреям, и с собаками вход воспрещен!»». Больше он ничего не сказал, но этой фразой ответил на вопрос – почему же они тогда уехали?

Ю. Л. Ты сказал о сожалении… Уточни – считаешь ли ты, что это сожаление было только совершенно естественным сожалением «по молодости», или его «американская закваска» требовала чего-то другого от образа жизни?

Н. Х. Как я понимаю (а это понимание – не результат конкретных разговоров, а общее впечатление от общения с ним), ему не хватало «здесь» двух вещей – свободы личности и возможностей реализовать эту свободу. И пояснить это я могу на одном примере. Как-то мы говорили с ним об Америке, о каких-то событиях там, происходивших вдалеке от его Сью-Сити. И Жорж Абрамович что-то мне стал рассказывать об этом. Я удивился: «А когда же Вы успели побывать там – это же далеко от Вашего города?». И подумал еще, что он мне ответит как-нибудь «закодировано», в том смысле, чтобы показать – был там и после 1932 года. А он ответил: «Коля! Да там возможностей-то было много! Я ещё до 18 лет всю Америку объехал автостопом!». Я удивился: «А как же Вам разрешили это родители?». Но он пояснил: «А какое разрешение? Выходил на дорогу, поднимал руку, никаких денег было не нужно, и ехал!».

И я замечал, что часто, когда возникали какие-то проблемы по работе (не научной, а обыкновенной, разные институтские проблемы административно-бюрократического характера), он ощущал тесноту рамок, в которых находился. Ну, конечно, стесняли они не только его, дело стесняли! И он со своим американским акцентом цедил какую-нибудь фразу, смысл которой сводился к тому, что он должен себя смирить, а хорошо бы было, что бы здесь было как «там».

Ю. Л. Следующий вопрос. Как ты можешь объяснить, что в 1964 году Жорж Абрамович Коваль вступил в КПСС?

Н. Х. Честно говоря, я никогда не задумывался, почему Жорж Абрамович вступил в КПСС. Но есть много людей, которые мне объясняли, почему они вступили в КПСС. Как правило, объяснения сводились к одной из двух причин. Одна – это убежденность в том, что без членства в КПСС ничего серьёзного в карьере добиться нельзя. Но у Жоржа Абрамовича не было стремления к каким-то «карьерным целям», он не мечтал стать проректором или ректором или ещё что-то получить… Другая причина была идейная. Считалось, что, поскольку «КПСС – руководящая и направляющая сила», то отсюда вытекало: если я туда не вступлю, то вступит какой-нибудь дурак, а от этого будет только хуже. Но я думаю, что с Жоржем Абрамовичем ни тот, ни другой вариант на 100 % не проходит. И решающую роль могла сыграть одна черта его характера, которая определяла его поведение во многих жизненных ситуациях. Жорж Абрамович был абсолютно неконфликтный человек. И даже когда житейские обстоятельства требовали конфликтного поведения, он всячески старался избежать участия в такой ситуации. Возникал, например, какой-то вопрос, важный для преподавания «его» курса «Автоматика и автоматизация производства» или для кафедры в целом, ну, скажем, связанный с числом учебных часов, который нужно было «пробивать» где-то в учебной части или ректорате. Кто ходил по кабинетам? Шмульян, Семёнов ходили к проректору, к ректору, «стучали кулаком», «говорили на повышенных тонах» и добивались результата. Подобных «походов» Жоржа Абрамовича я припомнить не могу. Известно, что бывали у него «бытовые конфликты» с Изабеллой Эммануиловной Фурмер. Они ведь сидели в одной маленькой комнатке при входе на кафедру. И во всех этих «конфликтах» Жорж Абрамович в конце концов соглашался с Изабеллой Эммануиловной, даже если ему от этого становилось хуже. Так и членом КПСС Жорж Абрамович мог стать, согласившись с уговорами на вступление (а они ведь велись со многими [98] О том, что нужно вступать по «второй причине», разговоры со стороны «партийных агитаторов» велись и с Н. Харитоновым, и со мной и с другими мне знакомыми людьми. Итог был разный – кто-то соглашался вопреки своим внутренним убеждениям и потом нёс по жизни этот крест навязанного компромисса с той или иной степенью нравственных издержек, кто-то – нет. И такой вариант не был обязательно приводящим к диссидентству. Для большинства он не изменял необходимости находить компромиссы с системой, но эти компромиссы были более ответственными, хотя и не менее нравственно болезненными. Короче, однозначно хорошего варианта выбора не было ни у кого. Я тогда «дипломатично» (как мне казалось!) отказался, сославшись на то, что, дескать, по Ленину « коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество » (В.И. Ленин, «Задачи союзов молодёжи (Речь на 3-м Всероссийском съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи)», ПСС, 5-е изд., т. 41, стр. 305, цит. по сайту «Полное собрание сочинений В.И. Ленина», http://leninvi.com/t41/p305 (вх.15.05.20)). На что партийный агитатор, прекрасно понявший смысл моей «отмазки», хмыкнул: «Ну, что ж! Учись, раз не понимаешь простых вещей…». ), чтобы не возникло конфликта – почему, дескать, отказываетесь? И не столько боязнь «наказания», а, скорее, именно нежелание создавать жизненный конфликт и порождать «лишние разговоры» о себе и могло быть причиной его вступления в партию.