В. Быстрое - ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ (Сборник)

— Не хватало еще, что мы начнем нести потери от весеннего паводка, — встревожился Константин Андреевич, когда ему доложили об этом.

Командующий приказал немедленно принять надлежащие меры. Прежде всего потребовал обратить внимание командиров авиачастей на то, чтобы на предполетных инструктажах летчиков и штурманов подробно знакомили с особенностями района полетов, приказал обеспечить четкую и бесперебойную работу радиосвязи.

Перемены в природе, связанные с наступлением весны, далеко не всегда были радостными. Из-за распутицы многие аэродромы оказалось невозможно использовать до тех пор, пока грунт не подсохнет. На остальных приходилось размещать большее, чем следовало, количество самолетов. Скученность на аэродроме всегда препятствует делу. И не только потому, что затрудняет организацию летной работы. Возрастает угроза потерь при налетах вражеской авиации. Думы об этом не покидали командующего, и он требовал от своих помощников изыскивать все возможные средства для усиления противовоздушной обороны действующих аэродромов.

В тяжелом положении оказались тыловые подразделения и службы. Некоторые аэродромы находились в окружении залитых водой рисовых полей. В условиях, когда на фронте с каждым днем возрастало боевое напряжение, это обстоятельство переросло в проблему. Бездорожье не позволяло использовать ни автотранспорт, ни тракторы. И солдатам батальонов аэродромного обслуживания пришлось доставлять грузы на аэродромы на своих плечах. А много ли их доставишь таким образом? Между тем именно в марте, когда начался весенний паводок, Вершинин получил от командующего фронтом задачу — организовать переброску грузов в расположение 58-й армии, действовавшей на правом крыле Северо-Кавказского фронта. Выйдя в район Приазовских плавней, ее соединения в результате распутицы оказались отрезанными от баз снабжения и испытывали острую нехватку боеприпасов и продовольствия. Вершинин решил использовать для доставки самолеты По-2, которые не нуждались в больших взлетно-посадочных площадках. Однако нужно было доставлять грузы к этим площадкам. Но как? Выручила солдатская смекалка: появились небольшие плотики, на которых по залитым водой рисовым полям транспортировались грузы на аэродромы.

Однажды Вершинин, в который раз обсуждая с тыловиками вопрос о доставке к аэродромам необходимых грузов, как раз и услышал об этих плотиках. Заинтересовался, стал давать советы, касаясь таких деталей, которые немало изумили собеседников. Увидев недоуменные выражения их лиц, Константин Андреевич объяснил:

— Молодость вспомнил. Я ведь в юности плотогоном был.

Советы Вершинина действительно оказались полезными. «Плотогонный флот», как он шутя говорил, во многом помог транспортировке грузов по залитой весенней топью кубанской земле.

Для воспоминаний о прошлом иногда достаточно внешне схожей ситуации. Проверяя транспортировку грузов на плотах, Вершинин вспомнил себя почти еще юношей, когда довелось ему работать плотогоном.

Детство его прошло в небольшом селении Боркино (по современному административному делению оно находится в Санчурском районе Кировской области). Здесь он и родился 5 июня 1900 года в бедной крестьянской семье.

Когда-то Боркино окружали сплошные леса, боры, от них, видно, и название селения пошло. Но в пору детства Вершинина лесов вокруг уже не было, и боркинцы испытывали нужду даже в дровах. Многодетная семья Вершининых, в которой было семеро, мал мала меньше, жила в постоянной бедности. Принадлежавший ей клочок пахоты да жалкая луговая полоска, сколько на них ни трудись, достатка в семье создать не могли. Мать Константина Вершинина, Афанасия Васильевна, совершенно не знала грамоты. И отец его, Андрей Галактионович, не обучался в школе, хотя и осилил грамоту: умел читать и кое-как писать. Но был он хороший плотник. Этим его ремеслом и существовала главным образом семья.

Боркинские дворы поровну, двумя рядами, расположились вдоль большака Яранск — Царевококшайск (Йошкар-Ола). Одна из немногих картин босоногого крестьянского детства навсегда запечатлелась в памяти: вместе со своими сверстниками ходил сюда Костя Вершинин «слушать, как идут» по проволоке, подвешенной на столбы, депеши. Детям казалось, что провода па телеграфных столбах полые, и тембр звучания их зависит от содержания телеграмм: то раздастся звук начальственно-повелительный, то покорно-просяший, то кротко-печальный. Но чаще, сколько помнил Вершинин, приходилось бывать на большаке ребятишкам вместе со взрослыми: их брали, чтобы помогали вершить мирскую повинность — ремонтировать казенный тракт.

Хотя Константин Вершинин окончил церковноприходскую школу с похвальной грамотой и, по мнению учителя, проявил способности в учении, отец решил, что дальше будет учить сына своему ремеслу: семье нужны кормильцы. Стал одиннадцатилетний Костя Вершинин строгалем в плотницкой артели. Помимо основной обязанности — ошкуривания бревен, выполнял разные поручения артели, помогал хозяйке дома, готовившей для артельщиков еду. Так проходили дни и месяцы — в тяжком труде с рассвета до сумерек. Построила артель в то первое его трудовое лето дом богатею в соседнем селе. Вернулись отец и сын Вершинины домой с дешевенькими подарками для семьи. А потом снова на заработки — в отход, как тогда говорили.

К четырнадцати годам Константина Вершинина считали уже настоящим работником. А там началась первая мировая война, и вскоре остался он единственным кормильцем семьи: отца мобилизовали на фронт. Матери с шестью детьми было впору управляться только по дому. Его заработков не хватало и на хлеб. С другом отца он отправился к лесопромышленнику, нанялся на молевой сплав леса. Для частных предпринимателей, которые хищнически и беспощадно вырубали коренные лесные массивы, молевой сплав представлял собой наиболее дешевый способ транспортировки заготовленного леса. Для сплавщиков это был тяжелейший труд, сопряженный с большим риском и опасностью. Нередко они получали увечья. Хронические простудные заболевания — ревматизм, воспаление легких, а то и туберкулез — неизбежно сопутствовали их труду.

Пришлось Константину быть молевщиком, испытал ледяную купель, был плотогоном, лесорубом-возчиком. Потом снова стал плотничать. Константин взрослел. А главное — крепли его гордость и сознание рабочего. Хорошей трудовой школой стала для него работа в Звениговском затоне (речка Звенига — левый приток Волги) на судоремонтном заводе.

Грянул Великий Октябрь. Летом 1918 года совсем рядом заполыхал огонь гражданской войны. Белогвардейский мятеж шел от Симбирска к Казани, Царевококшайску, Звенигову. В затоне было объявлено военное положение. Часть судов, вошедших в состав Волжской военной флотилии, на заводе переоборудовали и приспособили для ведения боевых действий. Молодой рабочий Константин Вершинин с интересом следил за переменами на заводе. Общение со старшими товарищами-коммунистами все более приобщало к участию в общественной жизни. По просьбе земляков-артельщиков он читал им вслух газеты. Особенно настойчиво просили его читать сообщения о состоянии здоровья Владимира Ильича Ленина после покушения на него правых эсеров.