Дмитрий Прокопец - Мария Склодовская-Кюри

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2021

Прежде чем начать разговор о любой личности, даже очень и очень значимой в истории, нужно все же посмотреть на мир вокруг нее. А если нам предстоит беседа о судьбе ученого, то придется углубиться также и в историю науки – надо же представлять, каким был уровень знаний в то время, когда в науку вошел будущий большой ученый. Но начнем мы все-таки с истории Европы, пусть совсем кратко, но опишем, какой была она в конце XIX – начале ХХ века.

Итак… Весь XIX век Европу в той или иной степени сотрясали революции – как политические, так и промышленные. Все это изрядно меняло политическую карту и «поведение» правителей стран. К началу ХХ века в Европе было всего три республики: Сан-Марино, Франция и Швейцария. И две страны с абсолютной монархией – крошечная Черногория и огромная Российская империя. Остальные государства континента были монархиями – в той или иной степени ограниченными: где-то правительство формировал монарх, где-то это было задачей парламента. О рабстве речь уже не идет – во всяком случае, документально подтвержденном.

Во всей Европе еще существовал особый общественный слой – дворянство, однако его значимость куда ниже, чем была еще 50–70 лет назад. Теперь «рычаг управления» странами переходит в руки буржуазии – именно она контролирует денежные потоки, именно она распределяет производительные силы. И зачастую именно ее интересы оказываются решающими при выборе политического пути страны.

Мелкие собственники сливают производственные мощности и финансы в огромные корпорации, которые легко перешагивают как границы, так и океаны, превращаясь в монополии и транснациональные корпорации. Кстати, именно интересы стремительно развивающейся промышленности и руководят миром науки: они и диктуют направления исследований, и стремительно поглощают научные разработки, превращая их в товар и зачастую, увы, в оружие. Но к этому мы вернемся чуть позже.

На рубеже веков на политической арене все больше приверженцев социалистических взглядов – радетели за благо народное, за интересы низших классов, они все чаще становятся во главе различных политических сил, также меняющих «лицо» стран континента. Пока что эти партии еще не в силах изменить политический строй, однако в недрах уже почти столетие идет непрерывная подрывная работа, направленная на свержение существующих общественных формаций и установление «справедливого социального строя». Волна таких революций накроет Европу после 1905 года.

В конце XIX – начале XX века Европу сотрясали и другие войны, к счастью холодные, – шла борьба за гражданские права, за запрет детского труда. То, что для нас сейчас кажется естественным, еще полтора столетия назад завоевывалось очень и очень непросто. Рабочие добивались прав на забастовки, на организацию легального профсоюзного движения. Люди различных сословий боролись за равное избирательное право. И конечно основными в этом списке были права экономические: 8-часовой рабочий день, запрещение детского труда, страхование, отпуск по болезни, пособие по безработице. И эта борьба была очень трудной – она затрагивала экономические интересы предпринимателей.

Еще одно массовое движение на рубеже двух веков охватило Европу – это было движение женское. В чем-то оно дополняло рабочее движение: женщины требовали равной оплаты за равный труд. К слову, это требование в определенной мере до сих пор не выполнено, хотя теперь завуалировано куда сильнее – появились так называемые «женские профессии». И если вдруг, к примеру, бухгалтером становится мужчина, то он довольно быстро поднимается по карьерной лестнице, обгоняя своих коллег-дам, даже куда более компетентных.

Кроме равной оплаты за равный труд женщины требовали политического равноправия (это движение называлось суфражизмом), в первую очередь избирательного права для женщин. Радикальность суфражисток дошла до того, что среди женщин было немало настоящих террористок и диверсанток. Нередко они были движимы благородными целями, как, к примеру, Вера Засулич. Но были и те, кто это делал только для того, чтобы ни в чем мужчинам не уступать. И это, конечно, не могло не работать против них. Поэтому избирательных прав в XIX веке женщины так и не добились.

Еще одним требованием была возможность получения равного образования для мужчин и женщин. Кстати, именно из-за того, что в Российской империи этого не было, судьба нашей героини сложилась именно так, как сложилась. Но об этом чуть позже.

Чтобы закончить описывать общую (слишком общую, но все же необходимую) картину, придется несколько слов сказать и о политике. Ведь отнюдь не секрет, что именно политика всегда первый заказчик у науки – сначала, увы, оружие, потом применение разработок в мирных целях. Но, к счастью, здесь бывают и исключения – и одним из них стали разработки нашей героини.

Итак, вторая половина XIX века. Последней локальной войной можно назвать франко-прусскую, в которой Франция была побеждена. Этим немедленно воспользовалась Россия для пересмотра итога Крымской войны: Российская империя возвращает себе влияние в Сербии и Румынии, восстанавливает Черноморский флот. 1872–1873 годы: создается так называемый «Союз трех императоров» – германского, русского и австрийского. По сути это было детище Отто Бисмарка, который умелыми действиями обеспечил Германии доминирование на Европейском континенте.

Россия также опиралась на этот новый союз. Теперь сферой ее интересов была ситуация на Балканском полуострове. Начиная с 1875 года она открыто поддерживает болгар и сербов в их борьбе против турецкого господства, а в 1877-м объявляет Турции войну. Причем воюет не одна – на стороне империи воюют и другие страны: Румыния, Сербия, Черногория, повстанцы Болгарии. Финалом этой войны становится Сан-Стефанский мир, подписанный в 1878 году. Это фактически был момент окончания владычества Османской империи на Балканах. Саму же империю от развала спасло вмешательство Англии, которая отправила к Стамбулу целую эскадру.

Какими же были результаты этой войны? Теперь Австро-Венгрия претендует на территории Боснии и Герцеговины и категорически не желает усиления влияния России на Балканах. Под давлением Великобритании и императоров-союзников царь Александр II соглашается на новый европейский конгресс. Этот конгресс прошел в Берлине в 1878 году – по его итогам за Турцией оставалось немало балканских территорий, а Болгария продолжала пребывать в вассальной зависимости от Османской империи, однако Берлинский трактат признал фактическую самостоятельность Болгарии.