Array Сборник - Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском
- Название:Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- Город:М.
- ISBN:978-5-17-136785-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Сборник - Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском краткое содержание
Для широкого круга читателей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Филипп Денисович стал что-то объяснять: мол, непростая международная обстановка, страна переживает временные трудности, пройдёт время и ваши книги будут напечатаны… А Успенский:
– Вы говорите, временные трудности. Но я тогда не понимаю, почему у писателя Леонида Брежнева вышла книга «Малая земля» и бумага для этого нашлась. И тираж был огромный. Могли бы все шесть моих книг напечатать вместо одной этой.
Он замолчал. Все замерли. Эту звенящую тишину, думаю, никто из тех, кто там был, никогда не забудет… Зампред КГБ, побагровев, повернулся лицом к президиуму и произнёс:
– Это провокация.
И ушёл.
Побелевший руководитель симпозиума подошёл к Успенскому и говорит:
– Эдуард Николаевич, я вас очень прошу: соберите вещи и уезжайте.
Эдик молча собрал вещи и уехал. Но весёлой обстановки как не бывало. Все о чём-то шептались. Атмосфера была какая-то неприятная – нервная. Настроение подавленное. Никто не знал, что говорить: ни осуждать Успенского, ни защищать никто не решался.
И вот, наконец, настаёт момент, ради которого многие и приехали в «Болшево», – банкет! Все собрались за огромным столом. Режиссёр Фёдор Хитрук, старейшина советских мультипликаторов, начал говорить тост, связанный с семинаром. И вдруг входит Успенский. Все повернулись к нему, замерли… И он сказал:
– Фёдор Савельевич, обождите! Я вас очень прошу, сядьте, я́ хочу произнести первый тост.
Все замолчали. Эдик попросил и ему налить рюмку. Места для него не было, он начал стоя:
– Я хочу провозгласить тост за лучшего друга советских мультипликаторов и юмористов – Леонида Ильича Брежнева.
Молчание. Никто не пошевелился. Тогда Эдик достаёт блокнот и ручку и говорит:
– Кто сейчас не выпьет, я запишу и отправлю прямо товарищу Бобкову!
И тут начался такой гомерический хохот, что все стали как братья. Эдика посадили за стол, начали обниматься… И это сошло ему (да и нам) с рук.
Спустя какое-то время, уже в девяностые, я рассказал об этом случае по телевизору. После передачи Эдик позвонил мне и говорит:
– Я смотрел и сам смеялся, а потом задумался: всё-таки, ты меня считаешь нормальным или сумасшедшим?
Я ему сказал:
– Я считаю, что ты самый нормальныйиз нас.
И таких случаев я могу рассказать огромное количество. Скажем, однажды он позвонил мне:
– Юра, я очень тебя прошу поехать со мной в суд. Я подал в суд на «Союзмультфильм»: они считают, что мультипликационные персонажи принадлежат только им, а я считаю, что они принадлежат в том числе и писателю – автору.
Я говорю:
– Не хочу я идти в суд, не люблю я этого. Да и не был никогда.
Он:
– Ты можешь меня поддержать?
Я спрашиваю:
– А что от меня требуется?
– Да ничего, просто посиди. Ты такой милый, обаятельный. Может, повлияешь на судей.
Короче, я пришёл.
Со стороны истца я был один. А с той стороны – трое представителей «Союзмультфильма», юристов. А у Эдика не было юристов, он сам все свои аргументы юридически обосновывал. Завязалась дискуссия. И победил полностью Успенский! Когда судьи – три строгие женщины в мантиях – это объявили, я спрашиваю:
– Скажите честно: вы руководствовались буквой закона или это я на вас повлиял? Успенский сказал, что я «такой милый, обаятельный»…
Они серьёзно говорят:
– При чём здесь закон? Конечно, это вы повлияли!
Как Успенский хохотал!..
Назад мы ехали очень весело, и он спрашивает:
– Юра, тебе понравилось?
Я говорю:
– Понравилось. Особенно, что ты без юриста, сам доказывал. Но я не понимаю одного: зачем тебе это нужно? Тебе что, не хватает денег? Зачем? Это же нервы! Изматываешь себя.
А он:
– Никаких нервов. Мне почти всё равно, выиграл я или проиграл. Дело не в деньгах, а в справедливости. Я не растрачиваюсь на это, а наоборот. Я согласен с Марксом, что жизнь – борьба. Мне нравится бороться.
А вот ещё одна характерная история из его личной жизни.
Успенский удочерил двух девочек. Я, честно сказать, этого не понимал. Но однажды я приехал в деревню, где он жил, и застал в его доме такую картину. Стол, за столом с одной стороны сидит он, с другой – девочки, а посередине – макет театра, сцена, куклы. Говорит:
– Юра, я тебя очень прошу: ты или иди погуляй, или, если хочешь сидеть – сиди, но только тихо. Сейчас идёт спектакль – я занимаюсь с дочками.
Забавно… Трогательно… Девочки реагировали невероятно. Длилось это не менее получаса. Я чуть-чуть раньше приехал, но он наметил занятие с дочками и довёл его до конца, не обращая на меня внимания, не извиняясь и не стремясь завершить побыстрее. Это на меня произвело мощнейшее впечатление: я видел их любовь к нему и его терпение и отцовское внимание.
Успенский начал выезжать за границу – в Финляндию, где вышла его сказка. Он договорился, что деньги за перевод его книги дадут не государству, а непосредственно ему в руки. Не знаю, как уж ему это удалось – даже артисты Большого театра за рубежом не решались заработанные деньги получать на руки. А на весь гонорар он купил видеомагнитофон. Я ещё не понимал, что это такое, потом позвонил друзьям, и мне рассказали, что к чему. И вот я ему звоню:
– Эдик, мне плёнки дали посмотреть – мюзиклы заграничные. Можно я к тебе приеду – посмотрим?
– Да нет, – отвечает, – я всё это решил передать детскому дому. Им это нужнее, чем нам.
Как-то я приехал к нему на дачу. Мы зашли в комнату, где были только его книги. Он снял с полки одну и говорит:
– Долго думал, подарить тебе или не подарить. Это книга о Лжедмитрии. Я, конечно, не историк… – И вручает мне толстую книгу. Он издал её за свой счёт и весь тираж выкупил. Я не знаю, читал ли её кто-нибудь кроме меня. А смущался он, по-моему, потому, что я по образованию преподаватель истории. То есть, при всей уверенности в себе, у него не было чувства «Я – гений».
Закончить я хочу такой историей. Все знают, что он всегда делал то, что хотел. Но при этом…
Какое-то время я вёл на Первом канале передачу «Чунга-Чанга». Смысл её был в том, чтобы знакомить детей с авторами, которые писали детские песни. В том числе, конечно, с Успенским. Эту программу было бы интересно найти, потому что такого Успенского никто никогда не видел. Перед съёмкой он мне сказал:
– Юра, это твоя передача. Скажи, что мне делать? Я буду делать абсолютно всё, что ты велишь, и на сто процентов подчиняться тебе.
Я говорю:
– Да нет, не надо. Будь собою. Даже если ты глупости наговоришь, я вырежу. Ничего не бойся. Будь свободным.
И он стал читать свои лирические стихи, которых я никогда не слышал. Он был невероятно трогательный, нежный. И даже какой-то беззащитный. Я над ним подшучивал, а он не отвечал. Я его пытался раззадорить, а он мне отвечал мягко. Это была чудесная передача. И незабываемое воспоминание…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: