Мартин Гейфорд - Микеланджело. Жизнь гения

Неизменно заботящийся об экономии, Микеланджело был особенно склонен повторно пускать в дело уже использованную бумагу, а иногда даже перебирал мусор в своей мастерской в поисках еще годного на что-нибудь клочка, в итоге выуживая из-под спуда обрывок, на котором рисовал много лет тому назад, но на котором еще оставалось немного пустого места. Соответственно рисунки Микеланджело еще в большей степени, чем, например, графические работы Леонардо, напоминают палимпсесты, где теснятся эскизы и этюды, подготовительные наброски, черновики стихов, случайные заметки или цитаты, по-видимому на миг отвлекшие мастера от его замысла, списки расходов и другие каракули, вероятно сделанные не его рукой.

Исправив этюд другого ученика, пытавшегося копировать женские фигуры работы Гирландайо, Микеланджело впервые проявил привычку, которая потом будет свойственна ему в течение всей жизни. Микеланджело любил учить молодых людей рисованию. С точки зрения флорентийца, графика была матерью всех остальных изобразительных искусств. Правильно нарисовать предмет означало постичь его строение. Если вы могли запечатлеть карандашом форму одного предмета, в особенности внешний облик человеческого тела, значит умели и выдумать форму другого. Поэтому художник, обладающий развитыми графическими навыками, способен не только писать красками, но и, по крайней мере в теории, ваять и проектировать здания.

В преклонные годы частная жизнь Микеланджело, видимо, в значительной мере вращалась вокруг преподавания рисунка. На листе бумаги с этюдами для «Мадонны с Младенцем» и наспех нацарапанной памяткой «заплатить подрядчику, доставившему мрамор из Сан-Лоренцо» сохранилось [125] Она датирована 24 октября 1524 года, хотя остальные записи на этом листе могли быть сделаны позднее. и настойчивое напоминание ассистенту Антонио Мини: «Disegnia Antonio disegnia Antonio disegnia e non perdere tempo» («Рисуй, Антонио, рисуй, Антонио, рисуй и не трать времени попусту») [126] British Museum, 2005. P. 289. No. 289. . В череде писем, отправленных беспутному шалопаю Пьетро Урбано, подмастерью Микеланджело во второй половине десятых – начале двадцатых годов XV века (пока отношения между ними не разладились), мастер постоянно возвращается к этой теме. «Работай что есть сил, как можно больше рисуй и отдавай этому все, на что способен», – наставлял Микеланджело Пьетро, пока тот жил во Флоренции вместе с семейством Буонарроти [127] Микеланджело Буонарроти. CXXIII / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 167. . Кроме того, он поручал брату Буонаррото приглядывать за учеником: «Скажи Пьетро, чтоб усердствовал в учении» [128] Микеланджело Буонарроти. CXXXV / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Там же. С. 177. .

Время от времени Микеланджело давал задание копировать чужие работы не только своим официальным ученикам и ассистентам, но и отрокам и юношам, к которым относился с симпатией. К ним принадлежал и молодой человек по имени Андреа Кваратези, представитель богатой флорентийской фамилии, с которым Микеланджело дружил, которого, судя по всему, учил рисованию и которому, в конце концов, оказал редчайшую любезность, запечатлев на графическом портрете. На листе с эскизами, хранящемся в оксфордском музее Эшмола, можно различить три головы, изображенные в профиль, одиннадцать локонов и шестнадцать глаз: очевидно, все это были графические упражнения, выполненные, возможно, Антонио Мини, Кваратези и другими юношами [129] Обсуждение этого рисунка см. в работе: Barkan, 2011. P. 177–181. . Некоторые из них соответствуют скорее уровню ученика современной средней школы, нежели божественного гения, но педагогика того времени часто прибегала к таким методам, как неосознанные, машинальные каракули, шутки в духе комиксов и сновидческие фантазии.

На оборотной стороне листа с шестнадцатью глазами довольно беспомощно изображены еще несколько голов. Поверх них Микеланджело нарисовал величественное чудовище с задними лапами и когтями волка и шеей столь длинной, что завязалась узлом, из которого выглядывает ощерившаяся в оскале голова. Ученические профили еще различимы сквозь змеящиеся кольца.

Вот пример причудливой игры воображения, фантасмагорических видений, столь свойственных Микеланджело, когда его не сковывали рамки никаких заданий: перед нами затейливо перетекающие друг в друга линии и образы, одни очертания, плавно перерастающие в другие. В результате возникает мрачный, сюрреалистический шедевр. Начертал ли он этого монстра полубессознательно, развлекая стеснившихся у стола в мастерской юнцов или потешая самого себя?

Микеланджело и его ученики. Дракон. Ок. 1525

Одновременно с появлением книг, напечатанных посредством подвижных литер, из Северной Европы пришло еще одно изобретение – гравюра. Гравюра как вид изобразительного искусства появляется в местностях по течению Рейна в шестидесятые годы XV века; первые из них были созданы такими художниками, как анонимный мастер ES и уроженец Кольмара Мартин Шонгауэр (ок. 1448–1491). Это новшество быстро заимствовали наиболее проницательные и предприимчивые итальянские мастера. Антонио Поллайоло, один из ведущих флорентийских скульпторов и художников, создал прекрасную крупноформатную гравюру «Битва десяти обнаженных», которая впоследствии весьма заинтересует молодого Микеланджело. Франческо Росселли, брат художника Козимо и дядя друга Микеланджело Пьеро Росселли, отправился на север, чтобы овладеть искусством гравирования грабштихелем (резцом со скошенным, остро заточенным концом, позволявшим провести тонкие линии различной глубины), и разбогател благодаря этому необычному умению.

Доменико Гирландайо, хотя и не занимался гравюрами, явно внимательно их изучал. В основе его графической техники лежала перекрестная штриховка, которую он заимствовал из насечки на гравюрах мастера ES и Мартина Шонгауэра. Эта техника позволяла убедительно придать объем изображению, созданному из черных линий, и именно ее Гирландайо стал использовать в графических работах пером и чернилами (а потом этот метод переняли его ученики) [130] British Museum, 2005. P. 222. .

Вот потому-то, как пишет Вазари, Микеланджело выполнил копию гравюры, одного из шедевров Шонгауэра: «Он срисовал ее пером, в манере, дотоле неизвестной, и раскрасил красками» [131] Вазари Джорджо. Жизнеописание Микеланджело Буонарроти. С. 355. . Кондиви утверждает, что «эту гравюру показал ему» именно Граначчи [132] Condivi / Bull. P. 10. . Если это так, то Граначчи дал Микеланджело для копирования гравюру Шонгауэра, потому что, будучи старшим учеником, назначал упражнения младшим, еще не столь опытным. Хотя Кондиви несколько приукрашивает всю эту ситуацию, сама гравюра, редкостный образец передового зарубежного искусства, наверняка принадлежала Гирландайо, а не Граначчи (и не его отцу, изготовителю матрацев). Копировать подобное произведение было логичным шагом в овладении графическим методом, который культивировался в мастерской.