Виктор Буганов - Пугачев

Несомненно, собранные воедино, пункты пугачевской «программы», несмотря на ее утопический, неосуществимый характер, содержали элементы революционные (отмена крепостничества, уничтожение дворянского землевладения, передача земель крестьянам и пр.), которые при их осуществлении могли бы повести страну к новому, буржуазному строю, хотя повстанцы это, конечно, не сознавали, элементарно не понимали. Но условия времени, уровень сознания восставших, их политическая темнота, необразованность объясняют тот несомненный факт, что их борьба не стала и не могла стать революционной, сознательной борьбой, политически, программно организованной и победоносной.

Господствующий же класс, гораздо лучше организованный политически, идеологически, более образованный, все же не мог противопоставить Пугачеву такой силы воззвания, обращения, как его манифесты и указы, В этом пункте народ, несмотря на необразованность, неразвитость в основной своей массе, встал на сторону идей и призывов Пугачева, а не его противников. Классовое чутье угнетенных, их насущные жизненные интересы вели их к «третьему императору». Карателям же, несмотря на бесчисленные увещевания рескриптов и указов императрицы и Сената, проповеди архиереев с церковных амвонов, оставалось полагаться на силу солдатских штыков и пушечную картечь. Здесь они были сильнее.

Пугачев был не очень доволен исходом сражения с Каром, тем, что Овчинников и Чика не задержали генерала с основными силами:

— Для чего вы его упустили?

— У нас, — ответил Овчинников, — недостало зарядов.

Тем, что Хлопуша привел в Берду большой отряд с припасами, он, наоборот, остался доволен:

— Сколько теперь у тебя команды?

— Человек пятьсот и три пушки.

— Где взял людей?

— На Авзяно-Петровском заводе, а иные пришли и из других жительств.

— Порох, провиант, пушки и деньги, как ко мне прислал, где брал?

— Все это взято на заводах, а провиант возили из разных мест, куда я посылал от себя команды.

— Будь же ты за это полковник и имей у себя в команде заводских мужиков.

— Я грамоте не знаю, а потому и управлять людьми неспособно.

— У нас и дубина служит вместо грамоты. Вот если что украдешь, то и за алтын удавлю!

Перед Пугачевым вставали новые задачи, вопросы. В первую очередь — осада Оренбурга. Почти два месяца продолжалось восстание, больше месяца восставшие стояли под стенами города.

Сражения 22 октября, 2 и 14 ноября сильно воодушевили Пугачева и его повстанцев. Через несколько дней, 17 ноября, он посылает указ Рейнсдорпу, требует сдать город, упрекает за сопротивление. В случае покорения Оренбурга, «всемилостивейши прощаем и, сверх того, всякою волностито отечески вас жалую. А будешь в таком же ожесточении и суровости останитись и данной нам от создателя высокой власти не покоритесь, то уже ниминуемо навлечети на сибя правидный наш гнев».

Город не сдавался. Штурмовать его Пугачев не стал, «ибо и так много уже потерял людей хороших». Он возложил надежды на голод, который-де и заставит защитников преклонить перед ним знамена. Усилив блокаду Оренбурга, Пугачев посылает своих помощников на восток и запад от него. Делает это в значительной степени по совету ближайших советников — Овчинникова и Лысова, Шигаева и Витошнова, Идыркая и других.

— Надобно бы было, — говорят они ему, — послать на нижние яицкие форпосты Михаила Толкачева с манифестом, чтоб он до самого Яицкого городка брал везде казаков. А к Дусали-султану послать яицкого казака из татар Тангаича также с манифестом, чтоб он дал вам в помощь хотя 200 человек. И когда Толкачев наберет казаков, а Тангаич приведет киргизов (казахов. — В. Б. ), то они и ударят на Яицкий городок.

Сначала решили идти к востоку, где на Яике стояли Ильинская и Верхне-Озерная крепости — нужно было перекрыть пути из Сибири к Оренбургу для подхода возможных новых подкреплений, добыть провиант, вооружение, припасы, казну, пополнить войско людьми. По приказу Пугачева два отряда — 400 яицких казаков и 400 заводских крестьян — во главе с Соколовым-Хлопушей и Бородиным 18 ноября вышли из Бердской слободы. По пути к ним присоединились 1,5 тысячи ногайцев из Желтого редута и 500 башкир с реки Ика.

20 ноября Хлопуша подошел к Ильинской крепости. Гарнизон состоял всего из шести десятков солдат с четырьмя пушками. Взять ее не составило большого труда — повстанцы с ходу ворвались в крепость. Сопротивлявшихся — коменданта поручика Лопатина и некоторых солдат — перебили, остальных взяли в плен. На второй день после этого успеха Хлопуша стоял у Верхне-Озерной. Ее защищали сравнительно крупные силы — более пяти с половиной сотен во главе с полковником Демариным. 23 ноября весь день шла перестрелка, но штурм осажденные отбили. Правда, к восставшим перешли более полутора сотен башкир, калмыков и казаков. Хлопуша отвел свои силы в Кундровскую слободу, в 12 верстах от крепости. Пугачеву сообщили, что Верхне-Озерную взять не удалось «по жестокому сопротивлению». Он сам с 500 яицкими казаками 26 ноября прибыл к крепости. По его приказу открыли огонь из пушек и ружей. Начался штурм. Осажденные метким огнем наносили пугачевцам большие потери. Они смешались, Пугачев рвался вперед:

— Грудью, други!

— Сунься-ко сам! — кричали нексторые под градом выстрелов. — Разве не видишь, как нам пули в лоб прилетают!

Пугачев отвел войско к Кундровой слободе. Вскоре он узнал, что в Ильинскую крепость вступил отряд секунд-майора Заева, идущий на помощь Демарину (более 460 человек). Он направился туда. 28 ноября первый его отряд (около 100 человек) появился под стенами крепости. Некоторые подъезжали к укреплениям, кричали:

— Выходите из крепости с покорностью! Подступил под крепость сам государь!

— У нас в России, — отвечали из крепости, — есть государыня императрица Екатерина Алексеевна и наследник ее великий князь Павел Петрович! Кроме их, никакого у нас государя нет!

После небольшого обстрела из пушек Пугачев отступил. Наутро 1,5 тысячи повстанцев с двумя орудиями на санях бросились на штурм. Пробив брешь у бастиона, где защитники не поставили орудия, они ворвались внутрь. Разгорелась ожесточенная схватка. Здесь и до 200 солдат пали замертво, остальных, в том числе казаков, не оказывавших во время боя сопротивления, взяли в плен.

— Для чего вы, — спрашивали повстанцы пленных казаков, — к нам не вышли?

— Если б мы из крепости стали выходить, то нас бы солдаты побили.

Пленных привели в повстанческий стан, находившийся в татарской деревне. Их поставили на колени, когда к ним вышел Пугачев:

— Прощает вас бог и я, ваш государь Петр Федорович Третий, император!