Александр Гольцов - Взгляд в «колодец времени»

Город Сызрань, в котором я родился, провёл своё детство и юность, был основан в 1683 году воеводой князем Григорием Афанасьевичем Козловским “ с товарыщи” по Указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей (Пётр Алексеевич – это будущий император России Пётр I Великий) от 4 июня, в котором государи повелели ему “иттить Сызранск строить”. А уже 18 сентября того же 1683 года в новом Указе царей Иоанна и Петра отмечалось, что князь и его люди “… город Сызран со всякими земляными и каменными и деревянными крепостьми сделали… ”, за что “милостиво их похваляем… ”.

Построенный как крепость для защиты торговых путей Среднего Поволжья от грабительских налётов волжских казаков, ногайцев и калмыков, он постепенно стал городом купцов и ремесленников, торговавших хлебом, скотом и продукцией местных промыслов. К началу XX века Сызрань становится одним из центров мукомольной промышленности, занимая четвёртое место в Российской империи по переработке зерна, а со строительством железной дороги, особенно после ввода в строй в 1880 году Александровского железнодорожного моста через Волгу, превращается в крупный железнодорожный узел, а затем и в крупный промышленный центр.

Мои родители переехали в Сызрань во время Великой Отечественной войны в августе 1941 года в составе эвакуированного из города Людиново Калужской области локомобильного завода. После окончания войны они остались работать на этом заводе и стали, таким образом, постоянными жителями Сызрани. Завод, как видно из названия, выпускал локомобили – компактные передвижные паровые двигатели, предназначенные для привода неподвижных сельскохозяйственных машин (молотилок, веялок, мельниц и др.), а также электрогенераторов, насосов и др. В то время эти машины пользовались большим спросом.

А вообще мои предки и по мужской, и по женской линии были выходцами с Урала, где работали на заводах известных российских промышленников Демидовых. В середине 30-х годов XVIII века они были вывезены Никитой Никитовичем Демидовым в Людиново, бывшее тогда крошечной деревней, для постройки плотины на реке Неполоть и создания там железоделательного завода. Впоследствии это предприятие стало известно тем, что на нём в 1841 г. были произведены первые русские рельсы для Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги, связавшей Санкт-Петербург и Москву. В 1858 г. здесь собрали первые в России три речных парохода, в 1866–1867 годах – запустили две первые в России мартеновские печи, а в 1870 г. – выпустили первый русский товарный паровоз. Завод этот существует в городе Людиново и в настоящее время. Сейчас он производит тепловозы.

Раз уж я коснулся некоторых фактов из истории Людиновского железоделательного завода, то хочу остановиться ещё на одном аспекте его деятельности. Это немного нарушает “историческую последовательность” повествования, но думаю, что в воспоминаниях от такого правила можно иногда отклониться.

Металлургическое производство всегда было весьма опасным по своему воздействию на окружающую среду: выбросы вредных газов при плавке металла, пыль, отвалы шлаков и многое другое. Особенно серьёзно воздействие на воду, крупнейшими потребителями которой и являются металлургические предприятия (вода используется на охлаждение оборудования, очистку газов и воздуха, для обработки и отделки металлов). Поэтому они и строятся вблизи от рек и озёр или на специально созданных гидротехнических сооружениях. Так и Людиновский железоделательный завод был построен на реке Неполоть и специально для завода созданном Людиновском водохранилище, известном также под названием – озеро Ломпадь.

Конечно, XVIII век есть XVIII век: технологии “защиты окружающей среды” – по терминологии нынешнего времени – были тогда, естественно, не такие “продвинутые” как сейчас. Но вот что странно… действовали они весьма успешно, в чём я лично убедился, когда первый раз приехал в Людиново в 1952 г. Дом, где до войны жили мои родители, а в описываемое время проживали мама отца Анастасия Фёдоровна Гольцова и его сестра Мария Васильевна Дмитриева с семьёй, стоял на улице Первомайской, которая “упиралась” в реку Неполоть (от дома до воды всего-то метров 150). Время было летнее и я, вместе с местными мальчишками, целыми днями пропадал на реке. Чистая, прозрачная вода, изобилие рыбы и раков. Нередко нас посылали на реку за пескарями, чтобы пожарить к обеду. Мы брали кастрюлю, а вместо рыболовных “снастей” использовалась майка, которую связывали с верхней стороны узлом. Выходили на перекат рядом с берегом и… через 20–30 минут дело сделано: кастрюля полна пескарей. А ведь на этой реке к тому времени уже 200 лет (двести!!!) стоял металлургический завод и река протекала практически через его территорию. Как объяснил мне отец, законы того времени, относящиеся к охране природы были весьма “жёсткие”, а главное – следили за их соблюдением очень строго и если бы хозяин завода допустил нарушения, особенно по загрязнению реки, то штрафы сразу могли привести к его банкротству и он бы лишился возможности продолжать свою деятельность. А вот у нас в Сызрани этот завод, эвакуированный из Людиново в 1941 г., был поставлен на берегу небольшой речки Крымзы, где в раннем детстве мы купались, благо была она недалеко от нашей улицы. В результате, через тридцать с небольшим лет соседства с заводом эта речка превратилась в зловонный ручей, а к настоящему времени практически исчезла. Как говорится – сравните. Неплохо бы нашим чиновникам брать со своих предшественников пример отношения к столь важному делу как сохранение данных нам природой богатств страны и поменьше рассуждать о необходимости защиты окружающей среды, а побольше “власть употреблять”.

Но это я отвлёкся. Вернёмся к дальнейшему повествованию.

Время, с которого могу достаточно полно и достоверно писать о своих воспоминаниях, относится к концу 1940-х годов. От более раннего периода у меня остались только отдельные обрывки, память о каких-то ярких эпизодах добрых и трагических событий, просматриваемых сквозь густую пелену у дна “колодца времени”. По ходу дальнейшего повествования расскажу и о них и о некоторых странностях моей памяти, связанных с ними.

Жили мы тогда в Завокзальном районе Сызрани. Он располагался за железнодорожными путями (когда их перейдёшь от вокзала по пешеходному мосту). Имел Завокзальный район и ещё одно, неофициальное, название – Маньчжурия (в просторечии – Маньчжурка), связанное со временем русско-японской войны 1904–1905 годов, когда через Сызранский железнодорожный узел следовало большое количество воинских эшелонов на восток в район боевых действий. Пропускная способность железной дороги была тогда недостаточной для своевременного и полного выполнения вставших перед страной военных проблем, вследствие чего множество воинских частей скапливалось в Сызрани в ожидании отправки на фронт. Для их временного размещения в Завокзальном районе построили бараки пересыльного пункта, а поскольку военнослужащие должны были отправляться в Маньчжурию (это название было тогда, что называется “у всех на устах”), то вначале Маньчжурией назвали эти бараки, а потом название перешло и на весь район. Война закончилась, а название так и “прилипло” к Завокзальному району. Постепенно здесь сформировалось семь улиц, шедших параллельно железнодорожным путям, которые так и именовались – Завокзальные (от 1-й до 7-й). Впоследствии эти улицы, кроме 1-й и 2-й Завокзальных, были переименованы в честь видных деятелей РСДРП (Российской социал-демократической рабочей партии, предшественницы КПСС), уроженцев города Сызрани или связанных с ним иным образом. Так и наша 7-я Завокзальная улица стала улицей Красильникова [Александра Петровича], уроженца г. Сызрани, члена РСДРП, одного из организаторов и активного участника рабочего и революционного движения, заместителя председателя Сызранского Совдепа, участника гражданской, финской и Великой Отечественной войн.