Владимир Соколов - Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

Так почему же шестьдесят с лишним лет вместе? Очень точно подходит к моим отношениям к жене вычитанная где-то фраза: «Я десятки раз хотел ее убить, но ни разу – развестись». Действительно, при всех моих возмущениях, обидах, ссорах – никогда даже мысль не промелькнула развестись. Не представлял и до сих пор не представляю себе жизнь без жены. Это невозможно! Настолько сильно это во мне сидит, что я, не веря ни в какое колдовство, иногда думаю: а может, это меня приворожили, какой-то порошок подсыпали? «Порошок» привязанности, конечно, есть. Прежде всего он в уме жены. Это не мифический «женский ум», а просто ум. Умным или не очень умным может быть человек любого пола. Вычитал я такой простенький анекдот:

– Во-первых, женщина должна быть умной.

– Нет, это во-вторых, а что во-первых?

Нет, это все-таки во-первых! Как же это важно для совместной жизни, когда вместе можно обсуждать самые разные вопросы, проблемы, говорить с женой о совместно прочитанных книгах, о выступлениях политиков, о событиях в различных жизненных сферах. Прийти к общему выводу, поспорить, поругаться, но на равных! Здесь важно сделать одно принципиальное замечание. Жить с умной женой может только мужчина, который не просто умный сам по себе, но и уважает ум других людей. Раз уж этот отрывок в книге сугубо личностной, почти интимный, то позволю себе сделать еще одно отступление.

У меня есть уйма недостатков. О некоторых из них я сам знаю, о других друзья и знакомые любезно мне напоминают. Но есть у меня и некоторые достоинства. Пожалуй, одним из главных считаю полное отсутствие чувства зависти. Я не просто не завидую людям, которых признаю умнее меня, образованнее, более успешными в жизни, но искренне восхищаюсь ими, любуюсь, горжусь дружбой с ними. Думаю, что причиной отсутствия зависти является то, что я сам (да простит меня читатель!) считаю себя достаточно умным и образованным человеком. Поэтому мой ход рассуждений простой: «Как умен этот человек, как он талантлив! Но я и сам не дурак, и в каких-то областях знаний и в чем-то особливом я, может быть, и выше его». Глубоко убежден, что завистливый человек – это человек, который, может, и неосознанно, но не считает себя достаточно умным, заведомо ставит себя в унизительное положение второсортного. Не люблю завистливых людей, ущербны они. Вернемся, однако, к проблемам жизни с умной женой.

Так вот, ум моей жены не унижает меня, напротив, с ней, хотя и трудно, но интересно жить. Здесь важно и еще одно обстоятельство, с этим связанное. Умная жена очень позитивно воспринимается в любом обществе – в компании друзей, коллегами по работе, соседями по обеденному столу в санатории и т. д. Бывает ведь, что всем хороша жена: и к мужу ласкова, и чтит его безмерно, облизывает, но дома. А в компании в лучшем случае – молчаливая серая мышка. А то и просто дурочкой выглядит. После такого и к мужу начинают подозрительно присматриваться: что же он себе такую выбрал?

Конечно, просто быть умной – не единственное условие длительной совместной жизни. Здесь важно еще, говоря по-научному, совпадение «основных линий» – нравственных, культурных, поведенческих и других. Это когда супруги близки по определению добра и зла, прекрасного и безобразного, гостеприимства и замкнутости и т. д. Образно говорят об этом как о совпадении «группы крови». Без этого совпадения никакой ум не поможет. У нас – совпала, так и живем вместе более 60 лет. И трудно, и прекрасно. И очень гордимся тем, что подарила дочка нам на золотую свадьбу медный знак, на котором выгравированы слова: «За отвагу и мужество, проявленные в 50-летней любви. За преданность и верность. Еще столько же и так же качественно». Так и продолжаем жить.

Сел я в актовом зале на первой лекции в институте за стол и увидел вырезанное на нем ножом «стихотворение»:

Пожалуй, витавший в воздухе дух поэзии и отличал филфак от других учебных заведений, а так – пять лет довольно обычной жизни в обычном советском институте. Учеба, зачеты и экзамены, поездка на картошку, работа пионервожатыми в лагерях… Впрочем, были и свои зацепки.

Во-первых, хотя я и не решился поступать в МГУ, он само частично ко мне «поступил». Речь идет о том, что, как я уже писал, в конце жизни Сталина в результате воскресшего антисемитизма многих преподавателей повыгоняли из МГУ. Они перешли кто в школы, кто в другие вузы. Многие попали и в наш институт. Вообще состав преподавателей у нас был поистине звездным. Для тех, кто профессионально занимается филологией и историей, многое скажут такие фамилии, как М. Панов, Е. Тагер, Н. Балашев, В. Водовозов. Достаточно хотя бы посмотреть в Википедии, что это за люди были – ученые, педагоги первой величины.

Во-вторых, студенческая группа у нас была замечательная. Не только потому, что почти все девочки были медалистками, а прежде всего потому, что у многих была одна «группа крови». Достаточно сказать, что наше увлечение литературой было настолько велико, что мы решили собираться по очереди по домам и там читать своих любимых поэтов. У меня, в частности, читали В. Маяковского, которого я люблю всю жизнь, и юношеское мое увлечение – поэзия Г. Гейне.

С этими вечерами, кстати, была одна характерная для нашего времени история. Вызвали меня вдруг в Первый отдел. Под этим номером почти в каждом учреждении, а в студенческих подавно, существовали отделы КГБ. Вызвали и спросили, что это за сборища по домам мы устраиваем. Ведь всё знали! Объяснил, что только стихи читаем, вроде успокоились.

И, наконец, в-третьих. Был я в школе троечником, а на всех многочисленных экзаменах в институте за все годы учебы получил только одну четверку, остальные сдавал на пять! Да потом и в академии, и в аспирантуре были только отличные оценки, ни одной четверки. Честное слово, не хвастаюсь я, а лишь подтверждаю этим одну банальную истину: как важно, чтобы человек не просто нашел свое призвание, но и стремился реализоваться в жизни.

И еще одно отступление. С первых курсов института я начал подрабатывать. Где мог и как мог. Обходил десятки газет, чтобы напроситься на репортажную заметку, продавал изредка журналам свои фотографии, позднее занимался подвозом на своем «лимузине» – «Москвиче-401». Где-то на втором курсе пришел к нам на поток (это когда все группы на одной лекции собираются) солидный дяденька:

– Кто из вас хочет подработать экскурсоводами по Москве?

Встали несколько человек, но пошел на трехмесячные курсы один я. Окончил, получил официальное удостоверение. До сих пор его храню: «Удостоверение № 20. Дано т. Соколову Владимиру Михайловичу в том, что он действительно работает в Московском городском экскурсионном бюро Управления культуры Исполкома Моссовета в должности экскурсовода». С тех пор почти все студенческие годы в туристские пики приглашали меня водить экскурсии по городу. Три рубля шестьдесят копеек за экскурсию для советских людей, пять сорок – за экскурсии для иностранцев. Хорошая прибавка к нашей стипендии в 21 рубль! На четвертом и пятом курсах я уже работал «за беременных»: в школе мне давали вести уроки по литературе за учительниц, которые ушли в декретный отпуск.