Вера Онест - Глаза дочери

– Лучше я буду носить линзы, чем мне вставят искусственный хрусталик, – подытожила дочь. – Так я хотя бы с помощью линз могу видеть, да, нечетко, но могу, а если я потеряю зрение полностью?

Через неделю в назначенное время мы были в назначенном месте, ожидали приема у профессора хирурга-офтальмолога в знакомой клинике. Перебирая в руках папку с результатами обследований за 19 лет.

Нас пригласили в кабинет, профессор посмотрел результаты наших обследований и повторил то, что мы уже слышали:

– Возможности аппарата ограничены, через несколько лет технически это будет возможно, скорее всего, но на данный момент обеспечить вам 100-процентное зрение с помощью операции лазерной коррекции зрения невозможно. Если бы у нее был минус, вопросов не возникло бы, но с дальнозоркостью, ввиду строения зрачка, единственным вариантом остается замена хрусталика, – серьезно и безапелляционно заявил профессор.

Замуж меня выдали в 19 лет. Именно выдали. Сложная обстановка в стране, опасные воинственные люди вокруг. Родилась и выросла я в бывшей союзной республике, где в 1990 году начались военные действия. В городе объявлен комендантский час. Мама переживала за меня и мою безопасность. Поэтому нашла мне претендента и уговорила выйти за него замуж. Претендент был неплохим. Высокий, стройный, голубоглазый, светловолосый офицер, который оказался на 9 лет меня старше. В 1995 году мы поженились. В течение года он просил родить ему наследника. Именно мальчика. Который продолжит его род и фамилию. Я не была готова к рождению ребенка. Я к свадьбе-то не была готова. Но он настаивал. Опускался на колени и просил:

– Роди мне сына, пожалуйста, мне уже много лет, мне пора иметь детей.

Дмитрий как будто чувствовал что-то. Но забеременеть не получалось. Спустя год, когда мне исполнилось 20 лет, я наконец-то забеременела. Внутренние ощущения подсказывали – это мальчик. Мы придумали ему имя. Ждали его рождения с трепетом. Купили синего цвета коляску. Все вещи малыша были синими. В те далекие времена аппаратов ультразвуковой диагностики было не так много. Лишь однажды меня направили на ультразвуковое исследование в соседний город, за месяц до родов. Посмотрев ребенка, мне сообщили пол – мальчик. Но мы и не сомневались.

Родилось мое сокровище, мой первенец в родильном доме города Королева Московской области. Рядовом родильном доме. Жарким августовским днем 14 числа. Роды были стремительными. Первыми. Субботним днем. Когда у меня отошли воды, я уже находилась в роддоме, куда меня предупредительно положили заранее. Городок, в котором я жила в квартире свекрови, не имел своего родильного дома. В поликлинике, где я наблюдалась по беременности, мне выписали направление в один из ближайших родильных домов. По стечению обстоятельств он оказался в городе Королеве, который находился довольно далеко от нашего города.

В маленький подмосковный город, где жила моя свекровь, я приехала второй раз в жизни. В первый раз после свадьбы и второй раз рожать. Всю беременность до 8 месяцев я провела в своем родном городе. После развала Советского Союза все организации в плане качества оказываемых услуг сильно испортились. В больницах медикаментов не хватало. Образованные люди, специалисты старались как можно скорее уехать, убежать от военных действий. Работать на местах было некому. Чтобы защитить ребенка и себя от осложнений после родов и возможных ошибок, было принято решение отправить меня рожать в Московскую область к свекрови. Муж отправил меня к своей маме, в свой дом, а сам остался на службе до рождения ребенка. После чего он планировал взять отпуск и приехать к нам.

Служить ему оставалось не больше года, по контракту. Все это время мы должны были жить у свекрови и свекра (нового мужа Елены Владимировны), взрослеть, расти и набираться сил. Своего жилья у нас не было. Еще месяц, до рождения Маруси, мы жили в двухкомнатной квартире моей свекрови Елены Владимировны, которая вкусно меня кормила. На обследовании в местной поликлинике предположили дату родов – середина августа. Мы с Еленой Владимировной и Станиславом Федоровичем решили госпитализироваться заранее, за несколько дней, чтобы не искать судорожно автомобиль до родильного дома. И не трястись в дороге несколько часов. Так и поступили.

В роддоме я провела несколько дней до появления малышки, где мама меня навещала. Она к тому времени уже переехала в Москву с моим младшим братом, в крошечную комнату 16 квадратных метров коммунальной квартиры. Жить у мамы до родов было неудобно – маленькая комната, вздорные соседи и мало места для малыша. В двухкомнатной квартире свекрови мы комфортно разместились. Елена Владимировна отдала нам с малышкой свою спальню, где мы поставили кроватку, купили все необходимое на первое время.

Воды отошли в 15.00 в субботу. Выйдя из палаты, я попыталась найти медицинский персонал в отделении, чтобы сообщить им радостную новость, но тщетно. Коридоры выглядели пустынными и тихими. Палата, рассчитанная на шесть человек, располагалось на пятом этаже здания. Мама, которая приезжала меня навестить, только что уехала. Я попросила соседок по палате позвонить моей маме и сообщить, что у меня отошли воды и сегодня я рожу наконец-то. Минут через 10 в отделение вернулась медицинская сестра. Она отругала меня за то, что я бегаю по коридору и рискую здоровьем ребенка. Найдя дежурного врача, она проводила меня к нему на осмотр. Врач констатировал начало родовой деятельности и отправил меня рожать.

После необходимых подготовительных процедур меня отвели в родильное отделение. За все время моего путешествия я не испытывала никаких ощущений. Ни схваток, ни потуг. Уложив меня на кровать и осмотрев, врачи приняли решение стимулировать родовую деятельность. Внутривенно мне что-то вкололи и через пять минут все прелести родовой деятельности вспыхнули яркими и болючими красками. Несколько раз ко мне приходила акушер-гинеколог, разжимала мои руки, освобождая их от металлической кровати, и говорила:

– Дыши медленнее, ребенку не хватает кислорода.

Да простят меня дети, беременные женщины, врачи и прочие причастные к этому мероприятию люди, но о дыхании и насыщении кислородом ребенка в тот момент, когда твои тазовые кости расходятся, не думаешь.

– У нас полное раскрытие, – громко заявила акушер после очередного осмотра и, взяв меня за подол халата, повела на кресло – рожать.

С того момента, когда у меня отошли воды, до момента, когда меня повели рожать, прошло 4 часа.

– Поздравляем, мама, у вас девочка! – радостно сообщила акушер.

– Как девочка? – приподнимаясь и пытаясь рассмотреть, удивленно спросила я. Сокровище мое появилось на свет в 19.00 14 августа 1997 года. Здоровая, полная сил и необычайно красивая. Ночь после родов я провела, испытывая космические ощущения счастья. Во-первых, все закончилось, и больше я никогда рожать не буду! Во-вторых, у меня есть живой ребенок, который дышит, кричит, соткан из моей плоти и крови. Мое родное создание, ближе и дороже которого нет на всем свете. Мое крошечное чудо. Слезы счастья текли по моим щекам вперемешку со всхлипываниями. Перепуганная бабушка-раздатчица, разнося ужин и увидев меня в слезах, спросила: