Б. Кош - Пирамиды в джунглях. Как я копал города майя

В общем, время проходило нескучно.

Подведем итоги. Как теперь, с опытом западных экспедиций, должен автор воспринимать Танаис? Чем он был? В те годы, у Коша не было сомнений. В СССР студентам не давали расслабиться летом. Как правило, посылали в стройотряды . Мажорам и девушкам со слабыми организмами, но приличными средствами родителей, удавалось от них отбояриться и поехать куда-нибудь в Крым или даже на Златы Пясцы. Ну, или на деревню к дедушке. А кому-то стройотряды нравились (можно было заработать за два месяца годовую стипендию!) Были и другие отмазки, в виде летних курсов или практик. Некоторые практики были обязательны, как стройотряды. Одной из них (с начала 70-х годов) была археологическая практика после первого курса исторического факультета.

XXIII Молодые московские археологи и архитекторы проводят свободное время в Танаисе совместно с представителями ростовской художественной элиты

Именно с ней, судя по всему, и пришлось столкнуться Кошу. Все эти Дэгины студенты были девятнадцатилетние второкурсники МГУ, и это была их обязательная археологическая практика. Ее естественным аналогом является западная полевая школа археологии (archaeological field school), но она не обязательна для историков. Обе формы служат практическим завершением теоретического курса археологии и надлежащим образом матрикулируются. Обе формы строятся, как правило, на базе многолетней археологической экспедиции и студенты принимают участие в раскопках.

Разница в том, что на западе в полевую школу едут, как правило, уже осмысленные люди с определенными целями. Им всем, скорее, к 25 годам (огромная разница в двадцатилетними юнцами). Они могут быть и биологами, но, все же они имеют какой-то интерес к археологии. Исаашников же загнали копать после первого курса практически насильно (вместо Крыма), когда им было по девятнадцать-двадцать лет. Никто из них не собирался стать археологом да и вообще идти в науку. Им было важно просто отбыть это время и получить зачет. Поэтому их не расстраивало то, что их ничему не учат.

Кроме того, руководители тоже не были профессиональными археологами. Тут, как говорится, низы не хотели, а верхи не могли. (Вероятно, у ростовцев было по-другому.) Никаких отношений с этими мажорами-малолетками у Коша не завелось. (Впрочем, с американскими студентами тоже, но там совсем другое.) Поэтому, глядя трезво назад, Кош думает, что не стоит винить начальство в том, что они ничему не научили. Но вот какие-то экскурсии они все же могли проводить для желающих.

XXIV Автор и Татьяна Тамбиева-Бабушкина (Тиви) на раскопе Танаиса

Увы, ни разу за несколько сезонов наше начальство не организовало ни одной экскурсии на расположенные неподалеку важные палеолитические стоянки, ту же знаменитую Каменную Балку, где царила Леонова 22. Причем сам Дэга, кстати, туда ходил, и даже переходил туда копать палеолит – но не водил студентов. Это было его приватное дело (мы же остались без клевого контента). То же и с курганами. Сейчас в заповеднике соорудили какое-то «Половецкое святилище» – в те времена никто об этом и не заговаривал. О том, что совсем рядом были половецкие курганы, тоже не упоминалось. А ведь это так легко было сделать! Ну и что уж говорить про вечерние лекции. Могли бы того же Буркхарда пригласить (он говорил по-русски), рассказать об античности. Увы! (Вообще эта идея – пригласить прочесть лекцию – была чужда тогдашнему менталитету.)

XXIVa Схема расположения архелогических памятников Танаис и Каменная Балка на окраинах хутора Недвиговка

Следующий элемент, который стоит отметить – отсутствие «начальства», а именно «профессора». Все три сезона, который Кош проработал в Танаисе, он наивно полагал, что главный археологический начальник тут – это Дэга. Кош знал о существовании Арсеньевой, и она даже пару раз показывалась на раскопе. Но по прошествии стольких лет, Кошу казалось, что Арсеньева работала в каком-то другом месте, а в Танаис только заезжала. Как же он был удивлен, когда узнал, что все это время Арсеньева пребывала в лагере у себя в отдельном доме! Просто не показывалась . А ведь она была самым опытным и профессиональным археологом в Танаисе. И, кстати, это она была реальным начальником археологов в Танаисе.

Всегда витала в воздухе типичная советская статусная дискриминация – ну, ты типа еще салабон, ты еще дорасти до того, чтобы я с тобой поделился чем-то.

Этим советская практика резко отличалась от настоящей американской, с которой Кош столкнулся потом в Белизе. Западные летние школы предполагают, что к ним едут студенты, заинтересованные в этой практике (по разным причинам, конечно – кому нужен зачет, кому референс), студенты и волонтеры платят за свое обучение (это определяется как обычный университетский course tuition, только они более дорогие, так как туда входит оплата проживания и питания за месяц или две недели – цена колеблется от двух до пяти тысяч долларов). Начальниками раскопов работают, как правило, аспиранты «профессора», специализирующиеся в археологии. Тут, конечно, на кого попадешь, но обычно они охотно делятся секретами ремесла. В этом смысле не делается различия между студентами и волонтерами.

XXV Кош спрятался за половецкой каменной бабой неподалеку от лагеря (теперь ее перенесли, кажется, в Половецкое святилище)

Самое главное, у этих школ есть устоявшаяся практика и стандарты. Студентов пропускают через своеобразный конвейер, чтобы они хотя бы получили представление о всех важнейших моментах профессии. Начальники раскопов смотрят за тем, чтобы не образовалось групповщины, и каждый студент получил возможность и ведра поносить, и покопать, и просеивать, и принять участие в съемке и профилировании раскопа. Ротируют людей. Учат, как делать полевые записи. Один день в неделю посвящен камералке. Учат мыть, шифровать, классифировать. Если человек хочет специализироваться в чем-то, ему предоставляют такую возможность. Проходят дополнительные семинары внутри школы – например, по биоархелогии или трехмерному моделированию.

Вечера стараются занять лекциями по местным культурам и памятникам. В Белизе это был каждый второй вечер. Как правильно указано еще в советской инструкции по полевой практике, полевая практика – это место, где стираются ранги. Студенты получают возможность вечером что-то обсудить с самим профессором за бутылкой пива. По выходным, как правило, вывозят на обзорные экскурсии по близлежащим архелогическим памятникам.