Евгения Яковлева - Мой Красногорск

В магазине «Промтовары» можно было купить буквально всё: от обуви, тканей, кухонной утвари до канцелярских принадлежностей, что было очень удобно. Иногда проносился слух, что в «Промтоварах» «выкинули» дефицитную обувь или китайские шерстяные кофточки с вышивкой. Выстраивались большие очереди, и счастливчики уходили с обновками.

В то время я не понимала, что «дефицит» был результатом неправильной экономики социализма, и даже не представляла себе, что бывает и «капиталистический рай» с изобилием промтоваров и продуктов. Страна была отгорожена от внешнего мира, и люди пытались как-то выжить в этих условиях. Радовались главному – что нет больше страшной войны.

В «Бакалее» перед открытием магазина тоже собиралась толпа народу. Отстояв очередь, если повезёт, можно было купить мороженую говядину или рыбу. Зато на прилавках красовались большие жестяные банки с зернистой и паюсной чёрной икрой по вполне доступным ценам.

Позднее появилось слово «блат». Большая часть населения не знала, какой криминал за этим стоял. Купить что-нибудь «по блату» могли не все, но все хотели. Считалось, что в этом есть даже какая-то особая ловкость. Предполагалось, что человек, у которого был блат, имел большие дружеские связи.

Ещё одна модная фраза того времени – «Мне достали». Не принято было расспрашивать, кто достал и как. Тайны блата не разглашались. Особым уважением пользовались продавцы крупных магазинов, куда поставлялся дефицитный товар. Интересно, но к праздникам практически все жители огромной страны что-то «доставали» тем или иным способом. Новый год, майские и ноябрьские праздники, а также Восьмое марта были заветными днями, когда доставались припасённые продукты, и столы ломились от изобилия дефицита. В магазинах пусто, а на столах полно угощений. Чудеса!

Другие районы – Красная горка, Райцентр, Губайлово, Брусчатый и Пятисотый посёлки были «царством» частного сектора и деревянных бараков. Жить в новых многоквартирных каменных зданиях считалось престижным. Счастливцам, получившим в них квартиры, завидовали. У них было центральное отопление и вообще, как сейчас говорят, «все удобства». Жители же частного сектора (в том числе и наша семья) топили дровами, мёрзли, бегали в уличный туалет… И всё же свой дом с огромным садом оставил у меня незабываемые впечатления. Мне часто вспоминаются утренние часы, когда я выходила на крыльцо и окуналась в аромат сирени. На огромных пионах шевелились жуки-бронзовики, а яблони ломились от завязавшихся плодов.

Завод был не только местом работы для многих красногорцев, но своего рода культурным центром. В отдельном здании заводского клуба находились комнаты и залы для занятий многочисленных секций и творческих коллективов.

Дети 11–12 лет могли посещать даже балетный кружок, который работал по выходным дням. Для балетной студии был выделен зал с огромными зеркалами, роялем, балетными станками и блестящим натёртым паркетом. Я просто обожала эти занятия, где всё было «всерьёз». Балетмейстер Стефан Александрович (до сих пор вспоминаю его имя с благоговейным трепетом) приезжал из Москвы, чуть ли не из Большого театра! А аккомпанировала нам замечательная дама Стелла Иосифовна.

Женя (справа) на уроках балета

Женя 9 лет – уроки балета

Работал Стефан Александрович с нами в классической манере – упражнения у станка под мудрёные французские словечки-команды, традиционные бальные танцы – полонез, вальс, полька. Никого не смущало, что балетные платья для занятий, пачки для выступлений и даже тапочки родители шили сами. Цветочные веночки на головы тоже были самодельными, но эстетический эффект от этого не страдал. Я была настолько увлечена балетом, что даже ездила в Большой театр на отборочный тур. Меня, конечно, не приняли, но сам факт запомнился навсегда.

В советское время большую роль в жизни сотрудников предприятий играли профсоюзы. Завод поддерживал работу профсоюза, выделял деньги на премирование передовиков производства, полностью обеспечивал материально пионерские лагеря и даже комсомольский лагерь. Для работников завода путёвки в эти летние лагеря были бесплатными. Сами работники премировались путёвками в дома отдыха и санатории. Папа ездил в Абхазию, в город Гагры. Это было прекрасное путешествие. Путёвки, правда, выделялись только самому работнику, без членов семьи. Помните фильм «Любовь и голуби»? Профсоюзы организовывали массовые праздники, спортивные мероприятия и, конечно, так называемые социалистические соревнования. Профсоюзный актив выбирал передовиков производства, их портреты вывешивались в парке на досках почёта, вместе с администрацией завода решали вопросы премирования и награждения победителей соцсоревнования.

Яковлев Борис Степанович на отдыхе в Гаграх

Какие особые функции выполняла партийная организация на заводе и в городе, я тогда не знала и не задумывалась об этом, хотя после смерти папы мама работала в парткабинете при заводе. Это был своего рода научно-идеологический центр с большой библиотекой и залом для партсобраний.

Выборы городских властей, наверное, тоже курировала парторганизация. Выборы в исполком были особым, праздничным мероприятием. Я не понимала, а из кого же мы выбираем новую власть города? Кандидат-то был всегда один! Теперь это называют «безальтернативными выборами».

К выборам на заводе выдавали подарки. Однажды маме подарили чайный сервиз и ещё набор дефицитных продуктов. Сами дни выборов запомнились мне как всеобщий праздник. В здании исполкома работал буфет, в зале выступали участники заводских клубов – гимнасты, хор, певцы-солисты. Неизменный восторг вызывала у меня странная женщина очень маленького роста, которая с большим энтузиазмом несколько лет подряд пела ядрёным, крепким русским голосом одну и ту же песню:

Уличные танцы

Певицу то ли действительно так звали, то ли в шутку прозвали – Муркой, но относились к ней по-доброму и громко аплодировали. Впрочем, аплодировали всем и всему, это был период всеобщего всплеска радости. Для меня Мурка стала олицетворением советских красногорских выборов.