Валентин Фалин - Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Славный был человек Валентин Михайлович Фалин.

Заместитель министра иностранных дел СССР,

посол СССР в Италии Анатолий Леонидович Адамишин

В принципе (смысл латинского термина «принцип» – «главное, решающее, руководящее», каждый добавит, что это значит в любой данной ситуации…) я не вправе писать даже эпизодические воспоминания о Валентине Михайловиче Фалине. Несмотря на определенное личное расположение, мы совершенно очевидно принадлежали к разным возрастным и статусным группам, не говоря о жизненных опытах в советском обществе. Однако время распорядилось так, что мне было недавно предложено написать свои «заметки» об этом, без преувеличения, уникальном государственном деятеле, а если идти глубже – «Человеке между двух исторических времен». Точнее – о неординарном Человеке времени перехода от советского в некое иное, пока невнятно определенное и переменчивое до сих пор время в истории России. Наследие, запечатленное Валентином Михайловичем в его мемуарах, беседах, интервью и статьях, – все это только предстоит неспешно усвоить современникам, но, надеюсь, и тем, кто последует за нами.

Однако бесспорно и то, что его отличие от классических «советских начальников» настолько разительно, что сразу же и навсегда воспринималось всеми, кто так или иначе был вовлечен в его орбиту (независимо от принятия или отторжения этих качеств). Сразу подчеркну, что по упомянутым причинам я вправе лично комментировать только тот короткий период в деятельности В.М. Фалина, который связан с его ролью руководителя Международного отдела и Секретаря ЦК КПСС, где мне довелось работать в конце восьмидесятых. То был короткий, но яркий период в его жизни, когда он (с большим, на мой взгляд, запозданием, причины которого прочерчены в его мемуарах) был вознесен (но уже вполне закономерно) перестройкой М.С. Горбачева на высший уровень советской иерархической системы. Жизнь и служение отчизне, как я убежден, были для него всегда сопряжены в единое целое, поэтому совсем не случайно, что именно такие люди были востребованы «наверху» в те многообещающие годы. Не берусь судить относительно того, как развивалось и чем закончилось это «хождение в высшую власть» (о том много чего сказано в мемуарах как самого В.М. Фалина, так и других деятелей его круга).

Мне нет нужды погружаться здесь и в рассуждения о том долгом и переменчивом советском периоде во внешней политике, которые описаны самим В.М. Фалиным – реальным и значимым участником, в его мемуарах (они, кстати, выдержали два издания, уверен, не последние, в силу их нетривиальности). В жизни прозорливого наблюдателя этих событий, каким изначально был В.М. Фалин, в чем видится его уникальность, уместилось несколько существенно разных периодов. Как их классифицировать и оценивать – это отдельный, профессиональный, сколь и личный вопрос для историков. Для начала же каждому стоит приглядеться и разобраться в собственной каждодневной жизни, оценить сначала ее, спустя десятилетия последующих перемен… но тут каждому из проживших долгую жизнь в науке и политике предстоит непростая личная задача, да и не место здесь судить ее итоги.

Главное же то, что В.М. Фалин, в разной степени и в разном статусе, был востребован в ходе каждого из этих без преувеличения исторических этапов. Для любителей же «ретроспективной критики» советской, как и любой другой, внешней политики сразу следует заметить, что при всей внешней обоснованности их аргументов они, как правило, упускают из виду главное – обстоятельства времени и места. Те, в которых действовали реальные участники событий, а не их «книжно-картонные фигуранты». Рассуждать о политическом прошлом увлекательно для публицистов, но это занятие столь же увлекательно, сколь и бесплодно – время то невозвратно ушло, оценить его по истинному достоинству и исторической (а не модернизированной) мерке непросто, личностное, исходящее от участников, чаще (если не всегда) вытесняет здесь социально- и исторически значимое… впрочем, сам В.М. Фалин вполне убедительно и достаточно высказался на сей счет в своих мемуарах и показал, как это надо делать.

В марте 2011 года на канале «Россия» была показана серия фильмов о В.М. Фалине, приуроченная к его 85-летию. Сериал этот был настолько удивителен, что сподвиг меня направить юбиляру личное поздравление, разросшееся до некоего комментария по поводу как самого адресата, так и событий и времени, в котором ему довелось жить и участвовать. Необычным этот фильм был прежде всего в силу выбора главного героя, масштабность и глубина самой личности которого настолько явно контрастировали с тем, что принуждают нас смотреть сегодня по TV, про современную действительность и особенно недавнее прошлое (к сожалению, преимущественно в гротескно-примитивном изложении). Разительно отличался тот фильм по всему «дискурсу» и «стилистике» его героя, что невольно передавалось и журналисту-собеседнику. Полагаю, что для большинства слушателей, как и участвующих ведущих (а они стали подчас не менее значимыми актерами, нежели сами герои их повествований), фильм явно выходил из стандартного разряда «разговора с интересным собеседником». И дело было не столько в мастерстве создателей и иной стилистике, сколько в уникальности самого героя передачи. Предвидели ли это изначально сами создатели передачи – уже не столь важный вопрос, однако эффект фильма явно превзошел ожидания внимательного зрителя, и мы должны быть и сегодня благодарны его создателям. Скорее всего, новое поколение в кинопублицистике просто не ведало о том, с кем они решили делать передачу. Впрочем, он не меньше отличался и в прошлом от эпох и номенклатур и медийной стилистики, с которыми плотно тогда соприкасался.

Но главное, конечно, фильм отличался прежде всего по значимости того послания, которое прямым текстом или иносказательно, через неожиданные реминисценции и цитаты, в фирменном фалинском стиле он передавал современникам, а скорее, вверял на суд самой Истории. Драматичное развитие России и особенно ее внешняя политика за последние полвека были представлены нам не просто участником ее важнейших событий, но человеком, главным стержнем которого было и остается служение стране и забота о ее судьбе, человеком, опыт и уникальный аналитический дар которого время переплавило в новое качество – политическую мудрость. И это на фоне того, что большинство из именитых фигурантов-мемуаристов так в итоге и не оставили ничего сверхценного, кроме малозначимых уже «тайн», пикантных подробностей и «разышлизмов» о собственной роли в истории.